Ребекка Уинтерз - Сеньор из розового сада
К удивлению Реми, его гостья заспешила к заднему сиденью машины. Раньше, чем он успел предупредить ее не нагибаться, она достала из машины букет от брата. Потом Джиллиан подошла к домоправительнице и вручила ей гвоздики.
- Вы знаете, сеньора, как сеньор Гойо был добр ко мне после аварии. Из-за меня у вас стало больше забот. Я хочу вручить вам цветы и сказать спасибо. Если бы мой брат был здесь, он бы тоже поблагодарил вас.
Никто не мог удивиться больше, чем Мария. Она стояла, раскрыв рот и растерянно улыбаясь гостье.
- Muchas gracias, Senora[6].
- Зовите меня Джиллиан, рог favor[7].
— Джил…лиан? — неуверенно произнесла Мария.
— Правильно!
И обе женщины рассмеялись. Потом Мария с цветами исчезла. Реми с улыбкой смотрел на них.
- Цветы для Марии от гостьи ее хозяина. Это первый раз в ее жизни. Она не забудет ваш жест.
- Я тоже под впечатлением встречи.
- Позвольте мне увести вас с этой жары? Благодаря толстым стенам в доме прохладнее.
Она вошла в дом вслед за ним, сделала несколько шагов, и у нее перехватило дыхание. Пришлось остановиться. Встревоженный Реми подхватил ее.
- Что с вами? Вам плохо?
- Нет. - Она обернулась. - Простите, что напугала вас. — Она медленно высвободила руку из его ладони. - Я знала несколько частных домов, где была мозаика. Но такие редкие картины видела только в книгах. Я исследовала их в районе Альгамбры[8]. Никогда-не думала, что увижу такое... Это все равно, что приехать в дом к Дону Кихоту.
- Когда вы освежитесь с дороги, мы перекусим в патио.
- Спасибо. Впервые за последние дни я по-настоящему проголодалась.
Она шла за ним по коридору, выложенному многоцветными изразцами до самого сводчатого зала. Разноцветные изразцы вот уже четыре века украшали эти стены. Голубой, красный, оранжевый и зеленый. Фантастика!
Он остановился у двойных деревянных дверей с вырезанным орнаментом, с медными узорными ручками и открыл их. Какая чудесная комната!
- Ванная — следующая дверь налево. Чувствуйте себя как дома. Я сейчас вернусь с вашим чемоданом. Вы случайно не забыли, что пришло время ваших капель?
Он ушел, оставив ее, ошеломленную увиденной красотой. В центре комнаты висела огромная люстра с настоящими свечами. На деревянном полу с замысловато выложенным паркетом был изображен какой-то мавританский рисунок. Джиллиан даже растерялась: что выбрать, куда раньше глядеть. Большая кровать под балдахином, украшенная белыми кружевами, занимала почти всю комнату, делая ее меньше. Зачарованная, она переводила взгляд с медных подсвечников на стене к большому гардеробу и письменному столу. Темное дерево казалось перламутровым. Давно утраченное мастерство...
У одной стены Джиллиан, заметила круглый стол из желтого дерева с темными прожилками. Его окружали несколько стульев с изогнутыми спинками. Напротив, у другой степы, перед камином -оттоманка и удобные пуфики, обтянутые шелком. Над резной каминной полкой — огромная картина. На ней изображено цветущее оливковое дерево. Ствол изогнутый и шишковатый. В нижнем углу картины было что-то написано. Джиллиан подошла ближе, чтобы прочесть.
Gat Shemanim. Слова на иврите. Что они означают?
Она перевела взгляд па оливковые рощи, видные из окна. Потом снова вернулась к картине. Она почти слышала шелест серебристых листьев от легкого ветерка...
Сеньор Гойо вернулся с чемоданом и цветами. Она услышала, как он остановился, поставил на пол вещи и подошел к ней.
- Что я могу для вас сделать? — хрипло спросил он.
Джиллиан знала, чего она хотела. И он легко мог выполнить ее желание. Но это самое плохое, что она могла придумать.
— Красота всегда вызывает у меня слезы. — Она старалась не глядеть на него. — Скажите мне, что написано на картине?
Он внимательно посмотрел ей в лицо и потом ответил.
- Гефсиманский сад. Там еще живы несколько деревьев, которые были свидетелями страданий Бога. Моя бабушка, страстно верующая, написала оливу в первую годовщину своей свадьбы и подарила дедушке. Он настаивал, чтобы картину повесили в их спальне. Мои родители хранили традицию.
- Так это была их комната...
- Пять поколений Гойо спали в этой спальне, - кивнул он.
Она уставилась на него.
- Значит, вы тоже?
Морщины, ставшие глубже на словно высеченном из камня лице, открыли ей, что она затронула сокровенную тему.
- Я живу в доме, который в северной части двора.
А почему не в главном доме? Какая трагедия заставила его нарушить традицию?
- Вам нужно еще несколько минут побыть одной? - спросил он обманчиво равнодушным тоном.
— Дайте мне пять минут, чтобы закапать лекарство, и я присоединюсь к вам. Где находится патио?
- Когда вы выйдете из спальни, поверните налево и потом все время прямо.
- Реми... — (Он обернулся.) — Вы не будете возражать, если я попрошу поставить розы на желтый столик? Что это за дерево?
— Догадайтесь. - Он будто сверлил ее темными глазами.
— Вы хотите сказать, что это олива?
— Да, сеньора.
— Я понятия не имела.
— Когда я был маленьким, бабушка мне сказала, что из всех деревьев, которые Бог создал, он больше всех любит оливу. Но он пожелал спрятать ее красоту, чтобы другие не ревновали, и наградил дерево шишковатым, кривым стволом. Бабушка была мудрая женщина и всегда старалась научить меня полезному. Но боюсь, до недавних пор я не ценил значение ее мудрости.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Выйдя из спальни, Джиллиан прошла по коридору и попала в прекрасный сад. Пальмовые деревья окружали прямоугольный бассейн с голубой водой, выложенный цветными плитками. Решетчатый навес, увитый зеленью, защищал от беспощадного, обжигающего солнца.
Джиллиан почувствовала себя точно в оазисе посреди пустыни. Только этот оазис был в глубине большого дома. Очарованная красотой, она буквально потеряла дар речи и ближе подошла к манящей воде.
И опять ее сердце замерло от восторга. Но на этот раз по другой причине. Она не сразу заметила могучее тело Реми, словно торпеда рассекающее голубую воду у дна. Вот он сделал несколько гребков и всплыл на поверхность. Потряс головой, рассыпая вокруг разноцветные брызги, и наконец вышел в патио. Джиллиан отвернулась. Но не так быстро, чтобы он не заметил, как она разглядывала его. Черные спортивные трусы позволяли увидеть хорошо сложенную, сильную фигуру.
Он потянулся и достал полотенце, висевшее на спинке стула. Ее поразило сочетание темно-золотистой оливковой кожи и белизны полотенца. Этот дом, конечно, произведение искусства, но его хозяин — тоже...
