Конни Банкер - Уходи, если сможешь
— Спасибо, кофе, если можно.
— Мне действительно жаль, что я не приехала на ланч, — повторила Маргарет, стоя спиной к Брюсу и насыпая в кружки растворимый кофе, — но я не могла. Как все прошло? Хорошо?
— Не могли?
Маргарет не ответила. Она налила кипяток из чайника и, достав из холодильника пакет с молоком, вылила последние капли в восхитительно пахнущий напиток и украдкой вздохнула. Все припасы потихоньку подходили к концу. Хоть и не хочется ехать в город за продуктами, но придется. К тому же нельзя позволять негативным эмоциям влиять на отношение к людям, которые здесь живут. Иначе жизнь превратится в еще больший кошмар, чем уже есть.
— Кэтти сегодня не очень хорошо себя чувствовала, боюсь, не заболела ли она, — в конце концов отрывисто пояснила Маргарет.
Она поставила кружку перед гостем и присела на противоположном конце стола, откуда могла спокойно наблюдать за ним, не опасаясь, что аура обаяния и физической привлекательности этого человека лишит ее способности здраво оценивать обстановку.
— Что-то случилось? — Под беспощадно ярким светом лампы, висящей под потолком, Брюс смог разглядеть то, чего не замечал прежде. Тревожные тени под глазами, бледные, даже слишком бледные щеки.
— У Кэтти… астма, иногда ее мучают приступы. Сегодня как раз был такой день, хотя справились мы на удивление легко. — Маргарет отпила большой глоток кофе и отвела взгляд от карих глаз, внимательно изучающих ее лицо.
— Но сейчас действительно все в порядке? Я знаю хорошего местного врача. Можно вызывать его и попросить посмотреть девочку.
— Спасибо, не нужно. Кэтти уже лучше. Она спит. Но я в любом случае не смогла бы приехать сегодня, потому что весь день провела с дочкой.
— Вам нужно было позвонить. Я бы помог вам.
Брюс удивился: ну с какой стати он это сказал?
— Спасибо, все обошлось. Я справлялась последние четыре года, справлюсь и впредь.
От голоса Макнота веяло просто полярным холодом, когда он ответил:
— Я всего лишь предположил, что на данный момент вы, кроме меня, никого в этих краях не знаете. Так что, если нуждались в помощи, то имело бы прямой смысл обратиться ко мне.
— Я уже сказала, что не нуждаюсь ни в чьей помощи. Послушайте, я еще не ужинала и собираюсь сделать себе хотя бы бутерброд. Уверена, что у вас найдутся дела поважнее, чем торчать здесь, наблюдая, как я ем.
— Сидите!
— Что? — недоверчиво переспросила Маргарет, не уверенная, что правильно расслышала строгую команду. — Мне показалось или вы приказали мне сидеть?
— Не показалось. И рекомендую послушаться. — Прежде чем молодая женщина успела встать, а Брюс был уверен, что она уже готова сорваться с места, он поднялся и, стремительно обойдя стол, склонился над ней, одной рукой опершись на спинку ее дубового стула, а другой — на стол.
— Что вы делаете? — осведомилась Маргарет высоким дрожащим голосом.
— Хочу удостовериться, что вы сделаете, как я говорю. Сидите, а я вам сделаю бутерброд. Только скажите, с чем и где у вас лежит хлеб.
— Я…
— Вы выглядите не просто уставшей, а изможденной. У вас выдался чертовски тяжелый день. Так что лучше не спорьте со мной.
— А иначе что? — огрызнулась Маргарет.
Их взгляды скрестились, и она с ужасом обнаружила, что не может отвести глаз. Глубоко вдохнув, молодая женщина уловила свежий аромат одеколона, смешавшийся с эротическим запахом мужского тела, и почувствовала, что ей и самой не хочется спорить.
Собрав всю силу воли, она моргнула и потупилась. Ей это ни к чему. Ей не нужен никакой мужчина, и уж тем более смазливый незнакомец, раздающий приказания направо и налево. Пусть и ради ее пользы. С раннего детства Маргарет была приучена к самостоятельности, а беременность, роды и материнство только закрепили полученные навыки. И теперь она не собиралась что-либо менять.
— Ну хорошо, — буркнула она лишь для того, чтобы Брюс отодвинулся.
— Отлично. — Он выпрямился, но продолжал смотреть на нее сверху вниз. — Где хлеб?
— Хлебница на буфете.
Буфет остался от Джеймса. Когда Маргарет жила в Нью-Йорке, у нее никогда не было ничего подобного. Кухня в ее городской квартире блистала обилием хромированных деталей и гладкой вишневой древесины. Старый сосновый буфет выглядел бы там нелепо, но здесь, на ранчо, Маргарет обнаружила, что это чрезвычайно полезная вещь. Мало того, что в нем поместилась посуда, которая ей тоже досталась от предыдущего хозяина, так еще на его облезлой поверхности удачно расположилась растущая груда игрушек Кэтти: детали конструктора, куклы и плюшевые зверушки, книжки.
— Хлеб заплесневел, — сообщил Брюс, показывая ей полиэтиленовый пакет.
Он выглядел так забавно, что Маргарет с трудом сдержала расползающиеся уголки губ, — нельзя же дать рухнуть той защите, которую она с таким трудом возвела!
— А вы умеете делать бутерброды? — ехидно поинтересовалась она. На ее взгляд, Брюс мало походил на человека, который имеет хоть какое-либо представление о стряпне.
— При необходимости я могу приготовить что угодно, уверяю вас. А что, другого хлеба нет?.. Тогда постараюсь обойтись без хлеба. Кстати, прежде чем вы начнете возражать, моя первоначальная рекомендация сидеть все еще в силе.
Он бросил хлеб в мусорное ведро и принялся изучать содержимое кухонных шкафов, невольно отмечая вещи, принадлежавшие еще Джеймсу. Либо у мисс Маргарет не так уж много своего, либо она почему-то до сих пор не побеспокоилась распаковать вещи. О чем это говорит?
— Расскажите мне о Нью-Йорке, — попросил Брюс, доставая разделочную доску и отбирая овощи из ящика, стоящего у плиты. — Чем вы там занимались?
— Лучше скажите, кто научил вас готовить.
Брюс внимательно посмотрел на молодую женщину. Она терла рукой уставшие глаза, в изнеможении откинувшись на спинку стула. Впервые с тех пор, как пришел сюда, Брюс почувствовал острое чувство вины за то, что навязал ей свою компанию в столь неурочный час. Но, напомнил он себе, поесть Маргарет все равно необходимо, а что она не представляет его у плиты, так это и к лучшему: еще ни одна женщина, кроме бабушки, не могла похвастаться, что ради нее Брюс Макнот взялся за готовку.
— Стараниями моей бабушки во время школьных каникул, — ответил он. — Она итальянка и гордится своими кулинарными способностями. Как только я смог держать острый нож, она доверяла мне нарезать что-нибудь. — Мельком глянув на молодую женщину, Брюс обнаружил, что Маргарет внимательно смотрит на него, и ему стало не по себе. Странно, потому что уж кто-кто, а он привык служить мишенью для цепких женских взглядов. — А когда подрос, мне стали преподавать тонкости поварского мастерства.
