Кэтрин Джордж - Подарок к Рождеству (Сборник)
Найна повернулась в кресле, стараясь разглядеть его лицо, но он отступил в тень.
— Я ошибаюсь? Это все мой отец подстроил? — устало спросила она. — Он побеспокоился, чтобы ты оказался на этом поезде?
Фэн так долго не отвечал, что Найна подумала было, что он вышел из комнаты. Наконец его голос донесся как будто очень издалека:
— Нет, Найна, это не он. Мы до сих пор ни разу не встречались. И чтобы не обременять тебя расспросами: он знает, что меня совершенно не интересуют твои деньги.
В его интонации звучало уныние, холодная замкнутость, возбудившая в ее сердце ответную холодность. И вдруг Найна поняла с леденящей ясностью: Фэн говорит ей правду. Найна не совсем понимала, почему это ей стало ясно теперь, в то время как раньше она не верила. Все было каким-то откровением для нее.
Она слепо потянулась к нему, потом поняла, что он не кончил.
— Тебе надо еще кое-что узнать перед тем, как я уеду.
— Что такое? — прошептала Найна. Фэн собирается уезжать? Когда так много осталось недосказанного? Она хотела сказать ему… Найна тряхнула головой, стараясь вспомнить, что это она такое хотела сказать.
— Тебе следует знать, — объяснял Фэн, — что, когда я принял твое предложение там, в поезде, я разыграл тебя, а ты не заметила. И отчасти, признаюсь, я хотел наказать тебя: не слишком лестно быть принятым за продажного мужчину. Я считал, что тебя надо проучить.
Найна очень медленно подняла голову и повернулась к нему лицом. Он стоял и держался за ручку двери. Его губы растянулись в улыбке, но глаза оставались пустыми, как темный оконный проем.
— Я не понимаю, — наконец выговорила она, водя кончиком пальца по контуру листика на красной парчовой обивке.
— Это очевидно. — Фэн прикрыл глаза. — Наверное, я слишком многого от тебя хочу.
— Ты чего-то хочешь? — Найна была так смущена, что у нее путались мысли.
Уголки его губ опустились.
— Чтобы ты поняла, что я не оставил бы себе твои деньги, даже если бы в них нуждался. Хотя я в них не нуждаюсь. — Он замолчал, потом, казалось, принял решение:
— Помнишь: «Ф. энд К. Фудс»?
Найна кивнула.
— Да. Ты у них работаешь. — Она нахмурила брови. Тут, кажется, было что-то еще… Что-то, что она уже пыталась вспомнить… Это касалось… Ах да, вспомнила: компания эта сделала ее агентству щедрое пожертвование продовольственных товаров для рождественских подарков неимущим семьям, и Найна сама назвала некоторых получателей. Ассортимент не был бестолковым — вроде икры и устриц. Найна вспомнила, в какой восторг пришли работники агентства оттого, настолько выбор «Ф. энд К.» оказался разумным и в то же время интересным.
«Ф. энд К.»… Ф., ее президент, лично все доставил. Об этом рассказывала, с сияющим лицом, регистраторша, делая лирические отступления и живописуя мускулистые плечи, на которых помещались ящики, и соблазнительный мужской зад, который выгодно выпячивался, когда ящики расставлялись по местам. У регистраторши перехватило дыхание от возбуждения, когда она описывала блестящие каштановые волосы и глаза, напоминавшие осенние сумерки…
О Боже! Ф.! Фэнтон. «Ф. энд К.». «Фэнтон и Кристин»? Неужели…
Она подняла взгляд к равнодушному лицу Фэнтона.
— Так ты и есть «Ф. энд К. Фудс»? — простонала она, потрясенная тем, в чем сомневаться уже невозможно. — Ты не просто работаешь у них…
— Нет, — ответил Фэн, — я у них не работаю, в том смысле, как ты это понимаешь. Хотя нет ничего плохого в честной работе.
— Конечно, нет. И ты их президент. Это твоя компания, твоя весьма преуспевающая компания. Тебе не нужны были мои деньги, вот почему ты их вернул, а не потому, что захотел жениться на дочери Джозефа Петроффа.
— Ставлю тебе «отлично».
Фэн невозмутимо смотрел на нее, и, когда стало ясно, что он не собирается больше ничего говорить, она почти в отчаянии спросила:
— Но почему ты мне не сказал раньше? Понимаю, что заставило тебя ухватиться за мое предложение. Тебе это, наверное, показалось забавным розыгрышем. И еще, как ты говорил, появилась возможность показать мне, до чего глупы поверхностные суждения. Но потом…
— Потом ты целиком погрузилась в роль госпожи Зазнайки, ставящей на место отбившегося от рук слугу. Я не счел нужным тратить время на объяснения, в которые ты явно не стала бы вслушиваться. Кроме того… — он потер рукой подбородок, — ты так виртуозно играла, что жаль было, чтобы твои усилия пропали даром.
Найна пропустила мимо ушей эту ремарку.
— И все-таки ты аннулировал папин заказ, — сказала она, теребя висевший у нее на шее кулон.
— Ага. Мне почудилось, что, несмотря на твое происхождение и испорченный характер, я, может быть, нашел наконец женщину, на которую стоит потратить время, когда она избавится от мысли, будто я готов торговать собой. — Он пожал плечами. — Похоже, что я ошибся.
Найна не думала, что карие глаза способны стать такими бесстрастными, а манящее тело Фэна — таким неприступным.
Может быть, она слишком далеко зашла в своих подозрениях и обвинениях? Фэн, с его непростым юмором и презрительным отношением к богатеньким и балованным, все это время разыгрывал ее. Он, конечно, не хотел быть жестоким, жестокость ему не свойственна. Но разве он в состоянии понять, что значит расти в тени Джозефа Петроффа и большую часть своей юности потратить на то, чтобы когтями и зубами отвоевывать каждую пядь независимости? А как ему было понять эту историю с женихами?
Ведь Фэн мужчина.
Этот мужчина одной ногой стоял уже за порогом и был готов уйти из ее жизни.
Она встала, но дверь перед ней захлопнулась.
Найна уставилась на дверь, услышала щелчок замка, и сердце ее провалилось до ее красных туфелек. Тут она поняла, что не хочет, чтобы Фэн ушел из ее жизни. Конечно, рано говорить об этом с уверенностью. Но она была уверена. Именно Фэн. Такой, как есть.
Если она поскорее что-нибудь не предпримет, то потеряет его.
Эта мысль ее подстегнула, и Найна с такой поспешностью устремилась к двери по пушистому турецкому ковру, будто за ней гналось стадо взбесившихся верблюдов.
Но когда Найна оказалась в прихожей, Фэн уже исчез.
Она огляделась в поисках чего-нибудь, что указало бы ей, где он, и услышала громкий голос своего отца:
— Ерунда, сынок. Просто Найну надо крепко держать в руках.
Другой, более тихий, голос перебил его, и Джозеф не закончил свою речь.
Найна глядела как завороженная на закрытую дверь гостиной. Наверное, Фэн сказал Джозефу, что не собирается жениться на его дочери, а Джозеф старается уговорить его и учит, как с ней обращаться. Что касается его рук, крепких или каких уж там…
