Пола Хейтон - Формула счастья
— Подъезжали к съемочной площадке, вот к чему!
— Послушайте, я не видел ничего, кроме пыли, пока ваш чертов конь чуть не врезался в меня.
— Да это же Скакун, а вы чуть не врезались в него. Конь стоит целого состояния! И кадр, который вы соизволили сорвать, отнюдь не дешев. Что вы скажете, если вам придется за него заплатить?..
— Это уж слишком, мадам, вы не находите?
Конечно, она перебрала через край. Но и в самом деле Ренату Бранч беспокоили бесконечные расходы по картине, которую «Трибуна» вынуждена доснимать. Скорее бы уж закончить с ней и заняться более перспективными проектами, занимавшими ее куда больше, чем история лошади по имени Скакун.
— О'кей, — холодно произнесла Бранч. — Пошутили, и хватит. А теперь разворачивайтесь и убирайтесь отсюда.
— Боюсь, не все так просто, — возразил Тео, прищурившись. — Я здесь по делу.
Ну и нахал, подумала про себя Рената. Смерив незнакомца с ног до головы взглядом, она подумала, что мужик из тех, которые не прочь сняться для телевидения. Сколько таких перевидала! Этот был ничего. Высокий, ладный. Жаль, глаз под очками не видно. А лицо хорошей лепки. Скулы, губы отлично очерчены.
— Повторяю: разворачивайтесь и убирайтесь.
— Поверьте мне, леди. — Тео перевел взгляд на окружающее его море заинтересованных лиц, пытаясь определить, есть ли среди них Рената Бранч. — Вы совершенно напрасно так обращаетесь со мной.
Кошмар, подумала Рената. От такого настырного легко не отделаешься. Впрочем, есть способ — обнадежить.
— Послушайте, — вполне доброжелательно произнесла она, — почему бы вам не оставить ваше досье?..
— Что? — изумился Тео.
— Ваши фотографии, автобиографию, вырезки прессы, если есть… Найдется подходящая роль, мы с вами непременно свяжемся.
— Так вы полагаете, я домогаюсь роли? — Он откровенно расхохотался. — Ошибаетесь, это в мои планы не входит. Кино не моя стихия. Но будь я здесь хозяином, ассистентке, вроде вас, я не позволил бы столь бесцеремонно обращаться с кем бы то ни было. Так где ваша хозяйка, милочка? Ну-ну, не стройте из себя дурочку. Где она?
— О'кей, — бросила Бранч. — У вас две минуты на то, чтобы немедленно убраться отсюда.
— В самом деле?
Ситуация начала забавлять Тео.
— Вы прервали съемки. Спугнули коня…
— Вашу звезду, хотели вы сказать, — ухмыльнулся он.
— Смейтесь-смейтесь, но если мы не найдем Скакуна…
Рената вдруг смолкла. А что, если и в самом деле лошадь не найдется или ее придется искать несколько дней? А каждый день простоя группы будет затягивать на шее «Трибуны» все более жесткий узел. Она знала, что на глазах людей ни в коем случае нельзя распускаться, раскисать, но ничего не могла с собой поделать. Губы ее задрожали, скривились. Вся ее бравада исчезла. Она шмыгнула носом и кончиками пальцев коснулась предательски повлажневших уголков глаз.
Тео оторопел.
— Ради бога, только не плачьте, — Тео постарался придать голосу мягкость. — Если я вас обидел, то приношу свои извинения.
— Я и не плачу, — свирепо возразила Рената. — Я никогда не плачу…
— Оно и видно, — пробормотал Тео и сделал то единственное, что в таких случаях делают мужчины: стремительно шагнул, обнял и поцеловал ее в дрожащие губы.
3
Позже, когда Теодор Анджер попытается найти объяснение своему поступку, он скажет сам себе, что у него просто крыша поехала. Иначе с чего бы стал обнимать эту разбушевавшуюся мегеру?
Нет, мозг не отключился полностью! Тео все четко контролировал и тут же уловил, как затаила дыхание и замерла толпа, когда его рот накрыл женские губы. Сразу же ощутил их яростное сопротивление, которое только подхлестнуло его не останавливаться на полдороге. И правильно, иначе он не почувствовал бы, как эти губы сладки и горячи. Наверное, такой представляется пища изголодавшемуся человеку: обжигающей, но и сладчайшей…
Ему в голову внезапно пришла безумная мысль, будто и он голодал всю жизнь и до сих пор не насытился. Забыл тот волнующий ток, когда словно пузырьками закипает кровь и необъяснимой волной захлестывает тело. И хотя голос разума нашептывает: отпусти, разве не видишь, как женщина сопротивляется, — все напрасно, руки еще крепче сжимаются, как бы сами собой.
Ее губы мягчеют под натиском, безвольно расслабляясь, еще миг — и они раскроются, ответят на настойчивый мужской призыв. Боже, как невыразимо прекрасен этот момент, таящий обещание.
Тут у себя за спиной Тео услышал смех, а потом и голос.
— А ну-ка покажи ему, Рена!
Это ошеломило его. Рената Бранч?.. Не может быть, бред! Он невольно отшатнулся, ослабив объятия, и тут же получил хлесткую пощечину.
— Ублюдок!
Глаза Бранч сверкали. Она — сама ярость. Без сомнения, готова испепелить его. Тео и поверил бы этому, если бы секунду назад не ощущал ее чувственную реакцию, таившую безграничную страсть.
Этого еще не хватает, мелькнуло в голове Тео! Меня не поймаешь, детка. Да будь ты сама Клеопатра, я сумею с тобой справиться.
— Даю вам одну минуту, чтобы сесть в машину и убраться отсюда к чертовой матери!.
Тео уже взял себя в руки и с издевкой ответил:
— На вашем месте я не стал бы предъявлять бы ультиматумов. Не прикидывайтесь невинной овечкой, мадам! По части предварительного секса, так сказать, на разминке, вы классная специалистка. Отлично работаете. Могу представить, каково с вами в более интимной обстановке, а не на публике! О-ля-ля!
Что за отвратный сукин сын! Мало того что он прилюдно поцеловал ее, так еще и позволяет оскорбительные намеки. Да она ни во что не ставит этот наглый поцелуй, хотя на секундочку ей показалось, что готова растаять в его объятиях. Чушь! Мужик застал меня врасплох — только и всего.
Однако столь очевидная мысль, в которой убеждала себя Рената, напрочь меркла перед ее ощущениями — губы горели огнем, а тело все еще трепетало.
Яркий румянец залил ей щеки. Резко высвободившись из крепких мужских рук, Рената развернулась и двинулась сквозь толпу, расступившуюся перед ней, к вагончику на колесах, служившему на натурных съемках одновременно костюмерной, гримерной и кабинетом для режиссера Чеса.
Тео догнал ее, стальными пальцами сжал плечо.
— Нам нужно поговорить.
— Мы уже поговорили, — процедила сквозь зубы Рената, обернувшись на пороге вагончика. Затем властно распорядилась: — Чес, избавите вы меня, наконец, от этого господина? Или вы в жизненной ситуаций такая же размазня, как и на съемочной площадке?
Воспользовавшись коротким замешательством, с каким усатый в эспаньолке воспринял выговор в свой адрес, Тео придержал ногой дверь, уже готовую захлопнуться перед его носом.
