Джессика Стил - Обнаженная для любимого
— Нет, не утруждайтесь, — отказалась от помощи девушка.
— Перестаньте, Ромилли. Мне будет только приятно, — мягким голосом заверил Нэйлор. — Я должен извиниться перед вами, мисс Ферфакс.
— С чего это? — удивленно спросила девушка.
— В нашу первую встречу я отнесся к вам с некоторым предубеждением. Теперь же понимаю, что ошибся. Простите меня.
— Вам не стоит извиняться. Как мы относимся друг к другу, не имеет никакого значения, Нэйлор. В сложившейся ситуации приоритетными являются отношения Элеонор и мистера Селби. Вы сами говорили, что они испытали сходные трудности в недавнем пошлом и нуждаются друг в друге, — изрекла Ромилли и внимательно всмотрелась в Нэйлора Карделла.
Его реакция на ее слова могла стать весьма бурной, если бы этот молодой человек не умел властвовать над своими эмоциями. Впрочем, чего он не сумел скрыть совершенно — это огромное разочарование.
— Неожиданное признание, — проговорил он. — Когда вы позвонили мне вчера, я подумал, что наше отношение друг к другу что-нибудь да значит даже в сложившейся ситуации.
— Простите, мистер Карделл, я не хотела вас обидеть, — сказала Ромилли, приступив к варке кофе.
— Значит, все, что вы делаете, — исключительно в интересах вашей талантливой матушки. Ради нее вы бросили учебу, вернулись домой, устроились на неинтересную работу, теперь вынуждены встречаться с ее друзьями…
— Вы все превратно истолковали, Нэйлор. Меня устраивает моя жизнь. Я не страдаю из-за того, что вы сейчас перечислили, — объявила Ромилли.
— И все же очевидно, что вы чувствуете себя не очень комфортно, вынужденно общаясь со мной, — предположил Нэйлор Карделл.
— Это ошибочное мнение, Нэйлор. Вы мне симпатичны, — отважно призналась девушка. — И сегодня в большей степени, чем в нашу первую встречу, — многозначительно прибавила она. — Но постарайтесь меня понять. В том, что эта встреча стала возможной, заслуга Элеонор. Мама почему-то решила, что я сторонюсь мужчин и предвзято к ним отношусь. Она пригрозила мне, что откажется от моего участия в ее судьбе, если я не докажу обратное. Мама очень импульсивный человек, и я боюсь, что она не шутила. У меня есть все основания тревожиться за нее.
— Потому и согласились на эту встречу, — довершил мысль Нэйлор, со все возрастающим вниманием присматриваясь к странной девушке.
— Да. И оттого она отчаянно рекламирует меня. Так что не принимайте всех ее слов всерьез.
— Сводничает? — ухмыльнулся Нэйлор.
— Прекратите, мистер Карделл, — раздраженно проговорила Ромилли.
— Но вы-то не стали со мной любезнее, несмотря на похвальное намерение доказать Элеонор необоснованность ее мнения в отношении вашего мужененавистничества.
— Не пойму только, для чего я все это вам говорю, — озадаченно произнесла девушка, ставя кофейник на поднос с чашками.
— Чем Элеонор объяснила свое беспокойство? — прямо спросил Нэйлор.
— Я слишком легко расстаюсь, — прямо ответила Ромилли.
— Это действительно так?
— Да.
— А вас это не тревожит?
— Нисколько, — возразила девушка. — Не о чем печалиться. Наоборот, я очень благодарна обстоятельствам, которые позволили проявиться истинным качествам тех, с кем мне доводилось встречаться.
— Сколько вам лет?
— К делу это не имеет отношения, — раздраженно парировала Ромилли.
— Вы были помолвлены?
— Никогда! — категорически возразила она.
— Из-за неудачного брака ваших родителей?
— Это не та тема, которую я стала бы с вами обсуждать, мистер Карделл, — официально объявила Ромилли. — И подозреваю, вы с безрассудством вторгаетесь в сферы, недоступные вашему пониманию, будь то неудачи в браке или внутренний мир незнакомого человека. Что вам вообще обо мне известно?
— Только то, что ваша мама волнуется о вас небезосновательно.
— Тема исчерпана! — резко объявила Ромилли и взяла в руки поднос с кофе.
С подносом в руках Ромилли нашла Элеонор и Льюиса Селби в мастерской. Она поставила кофе на небольшой столик и подошла к Льюису, который в этот момент разглядывал наброски, сделанные Элеонор за последнее время.
Нэйлор, не привлекая к себе внимания, подошел к стене, вдоль которой были выставлены незаконченные живописные полотна. Когда Ромилли повернула голову в его сторону, протестовать было поздно. Нэйлор уже долгое время с нескрываемым интересом втихаря разглядывал портрет. Портрет, который Элеонор писала с обнаженной дочери…
Насколько естественно Ромилли чувствовала себя, позируя обнаженной, настолько неловко ей было теперь, когда малознакомый мужчина с интересом всматривался в картину.
Тело Ромилли не было прорисовано филигранно. Но и тех наметок, которые уже были сделаны талантливой художницей, хватало, чтобы оценить по достоинству изгиб изящной спины, полноту груди, грациозную посадку головы, красивый разворот плеч…
Элеонор выбрала весьма эффектный ракурс. Ромилли смотрелась великолепно. Дерзкое выражение лица, самоуверенная полуулыбка, надменный прищур глаз покоряли зрителя. На Нэйлора эта незавершенная картина подействовала именно так, как и предполагала Элеонор, приступая к ее написанию. Однако молодой человек умело скрыл свои эмоции.
— Не продается! — резко, во весь голос сообщила Ромилли, давая мужчине понять, что его застали на месте преступления.
Нэйлор даже не вздрогнул, даже не повернулся в ее сторону, даже не поставил картину на то место, откуда, взял. Он продолжал изучать ее, как дорожный атлас.
Элеонор медленно подошла к заинтересованному зрителю и встала у него за спиной. Нэйлор Карделл мельком посмотрел на художницу, затем обратился к Ромилли:
— Я и не собирался прицениваться. По мне, это излишне смело, но, должен признать, очень талантливо, — изрек он и только тогда поставил картину на место, аккуратно прислонив к стене.
Девушка враждебно нахмурилась, Она сосредоточилась на Льюисе Селби, проявившем интерес к некоторым карандашным и угольным наброскам. А Элеонор внимательно наблюдала за разыгравшимся спектаклем со стороны. Потом все стали пить кофе.
Когда мужчины уехали обратно в Лондон, Элеонор отвела дочь в мастерскую и достала из укромного места холст.
— Ты не говорила, что сделала портрет Льюиса Селби! — восторженно воскликнула Ромилли, не зная, чем восхищается больше — мастерством или целомудренной скрытностью матери.
— Сделала… По памяти… В первые же дни нашего знакомства, — застенчиво призналась женщина.
— И что теперь? — с живым интересом осведомилась дочь.