Шери Уайтфезер - Любовь - моя защита
— Нет. — Испытывая неудобство, Натали отступила назад. Зак представлял ее жертвой? — Мы с Дэвидом начали встречаться, когда мне уже исполнилось восемнадцать.
— Но вы встретили его, когда были несовершеннолетней?
— Да. — Она взяла графин назад, решив занять руки и все-таки приготовить необходимый ей сейчас кофе. Сколько дней постоянного кошмара она могла бы выдержать, не превратившись в зомби?
— Это было в одном из его стриптиз-клубов?
Она едва не пролила воду.
— Кто вам сказал?
— Это так?
Она кивнула, стыдясь девочки, какой она была, и женщины, какой стала.
— Я пришла на просмотр, чтобы стать танцовщицей.
— Надо полагать, с поддельным удостоверением личности?
Запах свежесваренного кофе заполнил кухню.
— У меня была подруга, которая там работала, она мне и помогла получить удостоверение и устроить просмотр. Я только попробовала выдать себя за восемнадцатилетнюю. В Калифорнии есть клубы с полностью обнаженными девушками, где не имеют права подавать алкоголь. Поэтому туда нанимают совсем молоденьких девочек, к которым не будут приставать пьяные посетители.
— Я знаю постановления, касающиеся стриптиз-клубов в вашем штате. И знаю различие между обнаженными до пояса и полностью обнаженными.
Натали изменила позу. Она, как бабочка, была словно пришпилена к барной стойке, поскольку Зак наблюдал за каждым ее движением.
— Что там случилось? — спросил он.
— Прежде всего, у моего удостоверения закончился срок действия. — Картины прошлого встали пред ее мысленным взором: как она вышла одна на сцену, как ее сердце от страха выскакивало из груди. — Клуб был закрыт, это был просмотр для менеджера. Он торопился, как будто у него было еще много дел в тот день. Он едва взглянул на мой документ. — Она остановилась, чтобы вздохнуть. — В середине моего выступления вошел человек. Это был Дэвид, но я не знала, что он владелец клуба. Он стоял в темном углу. Единственное, что я могла видеть, это кончик его сигареты.
— Вы уже разделись к этому времени?
— Да. — Кофе был почти готов, но она не потянулась к чашке. Ее руки стали липкими от пота, пульс — беспорядочным. — Моя подруга репетировала со мной, говорила, что делать. Я думала, что хорошо подготовлена. Но ошиблась. Очень сильно ошиблась. Я танцевала под музыку на сцене обнаженной, на мне была только пара туфелек на очень высоких каблуках, и я молилась, чтобы все это скорее закончилось.
Зак стоял как вкопанный, внимательно изучая ее.
— Зачем вы пошли на это?
— Чтобы наконец-то стать самостоятельной. Мать часто выгоняла меня из дома. Половину времени я жила дома, а половину… Мать имела обыкновение приводить домой всяких ублюдков, типа уличных шустрил. Они, как правило, начинали приставать ко мне, а она обвиняла меня, что это я их провоцирую.
— Поэтому вы пошли устраиваться на работу в ближайший стриптиз-клуб?
— А что мне еще оставалось делать? Заставить мать получать социальное обеспечение? Это было в Голливуде, инспектор. Я росла на бульваре.
— Расскажите мне, что было дальше. Что случилось после того, как вы закончили выступать и оделись?
— Менеджер сказал, что я пока не готова, но могу подучиться и попробовать еще раз. Он велел мне работать над моими движениями, научиться расслабляться. Тогда Дэвид вышел из тени. — Она все еще помнила, как он вел себя. Помнила его силу.
Его власть. — Он попросил меня показать лицензию, и внезапно я испугалась. Я не стала показывать ничего. Я схватила сумочку и сбежала.
Зак отвернулся, чтобы налить кофе. Он протянул ей чашку и сделал глоток сам. Благодарная ему за этот маленький перерыв, Натали долила молоко и положила сахар.
— Когда вы увидели Хэлловея снова?
— Через несколько дней. Я болталась перед закусочной около Музея восковых фигур, попрошайничая вместе с другими молодыми людьми. Подъехал «ягуар». Никто из нас не обратил на него внимания. Мы привыкли видеть дорогие автомобили.
— Как удобно для Хэлловея! Просто случайно столкнулся с вами. — В тоне Зака чувствовалось отвращение. — Вы хорошо знаете, что он разыскивал именно вас.
Натали отпила кофе. То, что сказал Зак, было истиной, но тогда она об этом и не подозревала.
Она посчитала эту вторую их встречу своего рода везением.
— Дэвид дал моим друзьям деньги, а мне предложил позавтракать с ним.
— Вы тогда уже знали, что он из мафии? Или это выяснилось позже?
— Знала. Моя подруга уже сказала мне, что у Дэвида, сына Дэнни Хэлловея, есть свой клуб. Конечно, Дэвид не был так хорошо известен, как его отец, но он уже тогда зарабатывал свою репутацию.
— Как кто? Как извращенец? Вам было семнадцать, а сколько было ему? Двадцать семь? Двадцать восемь?
— Вы же на одиннадцать лет старше меня, — указала она.
Он ответил ей напряженным взглядом.
— Ну и что?
— Ну и ничего.
Не желая больше ничего рассказывать, она сделала глоток кофе и почувствовала, как он обжег ей горло.
Зак не отставал:
— Вы сравниваете меня с ним?
— Нет. — Она сжала чашку. — Это касается только возраста. — И властной личности Зака, подумала она. И еще того, что из-за него ее колени ослабели, а соски затвердели. — Я никогда не стала бы сравнивать представителя Центра с каким-то бандитом.
— Я чертовски надеюсь, что не стали бы. — Он снова пригвоздил ее взглядом к стойке, наблюдая за ней, как паук за мухой. — Что вас тянуло к нему?
Что это было?
То же самое, что и с вами. Те же самые силы, которые притягивают меня к вам, думала она. Все те же самые качества, которые заманили ее тогда в сеть Дэвида.
— Он предоставил мне жилье, когда мать выгоняла меня из дома.
— Он просто пытался сделать вас любовницей.
Помогать, притворяясь другом, пока не заслужил ваше доверие.
А что делает Зак? Каковы планы представителя Центра относительно нее? — спросила себя Натали.
— Я думала, что он любит меня.
— У него, конечно, было влияние на вас?
С этим Натали не могла не согласиться. Она была мягким тестом в руках Дэвида. Или пластилином, принимая во внимание, насколько юной она была.
— Любви не было.
— Аминь с этим.
Она отставила свой кофе, а он допил чашку и поставил ее в раковину.
— Как будто вы были там, — сказала она.
Зак пожал плечами, и она подумала о том, заледенело ли его сердце и возненавидел ли он женщину, на которой был женат.
Он полез в карман пиджака за сигаретой. Вытряхнув одну из пачки, засунул ее в угол рта.
— Я могу покурить здесь? Или должен выйти?
Она почти согласилась с тем, чтобы он курил здесь, затем передумала. Дэвид имел обыкновение курить в квартире, которую снял для нее, но это было другое. Теперь она могла иметь свой голос. Теперь она не должна угождать мужчине.
