Триш Мори - Поцелуй на закате
Рауль покачал головой, вспоминая, какими безумными были его поступки, если задуматься. Он вел себя крайне опрометчиво…
Ему удалось быстро заинтересовать Габриеллу; она думает о Венеции, хотя и не обнадеживает его. В этот самый момент она взвешивает все за и против, принимает окончательное решение.
Он увезет ее прежде, чем распространится новость об аресте Консуэло. А в том, что того арестуют, можно не сомневаться.
Правда, заглянув в глаза Габриеллы цвета золотистого бренди, Рауль растерял всю свою самоуверенность. Она так на него смотрела… Она была уже не девочкой, но женщиной. Его тело реагировало на желанную женщину… Он покачал головой, прогоняя фантазии.
«Ты прекрасно обходилась без меня, почему сейчас все должно быть иначе?» — подумал он.
Габриелла взяла его за руку:
— Прости меня. Можешь сделать одолжение? Как насчет того, чтобы больше не вспоминать о прошлом? Ты же сам произнес тост за большое будущее. Так давай начнем все заново.
Если бы это было легко. Именно прошлое сделало Рауля таким, сформировало его… и разрушило. Именно прошлому он обязан тем, каков он сейчас. Невозможно отпустить прошлое, не потеряв себя. Он не знал ответа; не знал, с чего начать. Даже пообещав, он не сможет сделать это сразу — ни ради себя самого, ни уж точно ради Габриеллы.
Пора покинуть кафе, выйти на улицу, в мир, где он сможет исчезнуть, сможет уберечь Габриеллу от себя.
— Ты готова? — спросил Рауль, вставая и кладя на столик несколько купюр.
Она удивленно взглянула на него. Пока девушка надевала плащ, Рауль черным облаком промелькнул мимо нее и вышел наружу. На улице шел дождь. Фонари вдоль набережной Сены отражались в мокром тротуаре и лужах.
— Рауль! — Габриелла прибавила шагу, чтобы догнать его. — Что случилось? Что я сказала не так?
— Ничего не случилось, и ты ничего не сказала.
— Тогда в чем дело?
— Дело во мне, Габриелла. — (Ее больно ужалило то, что он больше не называет ее ласково Беллой.) — Тебе лучше держаться от меня подальше.
— Нет, Рауль, как ты можешь такое говорить?
— Поверь, я знаю! Ты совершенно права, отказываясь ехать со мной.
Рауль остановил такси и усадил в него Габриеллу. Она решила, что они поедут вместе, однако он выпалил ее адрес водителю и попытался закрыть дверцу. Она подняла руку, протестуя:
— Что ты делаешь?
— Отправляю тебя домой. Прощай, Габриелла.
Она вышла из машины:
— Не уеду, пока не узнаю, когда мы снова увидимся.
— Ты не захочешь меня видеть.
— Я сама знаю, чего хочу.
В ее глазах вспыхнул невиданный доселе огонь. Она упрямо вздернула подбородок так, как делала это в детстве. Водитель начал нетерпеливо ворчать. Габриелла по-французски сказала ему, что он может ехать. Затем снова повернулась к Раулю:
— Я не хочу ждать еще двенадцать лет, чтобы увидеть тебя, да и не собираюсь.
— Кто знает, сколько потребуется времени.
— Когда ты уезжаешь? Мы могли бы встретиться за обедом, если сейчас слишком поздно.
— Нет.
— Тогда, может, за завтраком в твоем отеле?
— Это невозможно. Я улетаю рано утром.
— Ты не можешь отложить рейс?
— Я же говорил, что у меня дела.
— Твой бизнес подождет.
— Нет.
Невероятно! Рауль походил на несокрушимую скалу. Габриелла хотела ударить его в грудь, хотя знала, что он ничего не почувствует.
— Тогда, возможно, я поторопилась с отказом. Вероятно, я смогу приехать к тебе позже, через день или два. В библиотеке меня не ждут скоро.
— Прости, Габриелла, но я, видимо, поторопился с приглашением. Боюсь, это не сработает.
— Но ты же просил меня. Зачем ты это сделал? Почему изменил решение?
— Потому что это бессмысленно. Пожалуйста, не заставляй меня.
— Ради всего святого, Рауль, ты врываешься в мою жизнь после двенадцатилетнего отсутствия и затем снова исчезаешь, не дав нам шанс узнать друг друга. Ты не хочешь ничего объяснить?
— Я предоставляю тебе свободу. Цени это.
Рауль повернулся и исчез в темной дождливой парижской ночи. Габриелла наблюдала, как он уходит, безумно желая догнать его. Но она понимала, что это было бы ошибкой. Интересно, что Рауль имел в виду, сказав, что предоставляет ей свободу? И почему она должна это ценить?
Ночью ему приснилась Катя. Она возникла из тумана, стройная, высокая и грациозная. Ее игривые глаза, манящая улыбка… Раулю снилось, что они встретились на облаке из шампанского. Они смеялись, танцевали и занимались любовью всю ночь и весь следующий день, а затем все повторили. И еще… до тех пор, пока туман не сгустился, а потом рассеялся. Манящая улыбка превратилась в крик о помощи. Он пытался сдвинуться с места, убежать…
Рауль проснулся с бешено стучащим сердцем, весь в поту, на смятой постели. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что стук раздается не только в груди, но и за дверью. Слава богу! Он сел и взглянул на часы. Рауль проспал дольше, чем собирался. Скорее всего, стучал служащий, принесший завтрак. Но зачем поднимать столько шума?
Он крикнул, что идет, обмотал бедра полотенцем и открыл дверь. Перед ним стояла Габриелла. Заплаканная, она упала в его объятия, держа в руке газету. Рауль был изумлен: как она отыскала его?
— Рауль, прости, — пролепетала она. — Я знаю, ты разозлишься, но мне больше не к кому обратиться.
Он погладил ее по голове, стараясь не думать о том, что ее содрогающаяся от рыданий грудь прижимается к нему.
— Что с тобой, Габриелла? — хрипло спросил Рауль, немного успокоившись и даже испытывая удовольствие. Он уже догадывался, о чем пойдет речь.
— Это опубликовали все газеты, — всхлипнула Габриелла, опираясь на его руку. — Консуэло. Его обвиняют в том, что он создал благотворительный фонд ради отмывания денег. Его арестовали за мошенничество.
«Так быстро?» — подумал Рауль, внимательно прочитав статью. Итак, это произошло, и теперь Габриелла в безопасности. Умберто не сможет придраться, если он не полностью выполнит обещание. Он оказал ей услугу. Если все пойдет по плану, Гарбас сядет надолго, а Габриелла сможет выйти замуж за достойного человека.
— Но что привело тебя сюда? — поинтересовался Рауль. — Что я могу сделать?
— Мы должны помочь ему. Это неправда. Мы должны…
— Мы?
— Ты поможешь мне?
— А если его обвиняют заслуженно?
Габриелла посмотрела на него. Бурный поток слез полился из ее глаз.
— Что?!
— Что, если полиция права и он использовал фонд как прикрытие?
Она снова прижалась лицом к его груди, словно прячась от правды.
— Но что могло его подвигнуть на преступление?
