Труди Пактер - Экранные поцелуи
Она переоделась в бикини, купленное в Лос-Анджелесе, собрала волосы в высокий пучок, захватила большое полотенце и пару подушек, потом подумала, сунула под мышку одну из своих книг о войне и отправилась наверх.
Было четыре часа дня, и к этому времени крыша почти опустела. Лишь в дальнем углу кто-то загорал и слушал радио. И больше никого.
Рэчел расстелила полотенце, подложила под голову подушки, легла, закрыла глаза. Должно быть, она заснула. Очнулась оттого, что кто-то тихонько тряс ее за плечи. Она приподнялась и открыла глаза. И в следующий же момент пожалела об этом. Перед ней, опустившись на колени, стоял тот самый человек, который до этого слушал радио, — Ричард Робертс. Она протерла глаза.
— Как… Что ты…
Он докончил за нее:
— Что я здесь делаю?
Она начала подниматься, но он удержал ее:
— Подожди, не убегай. Может быть, ты все-таки позволишь мне объясниться? Мы ведь, как-никак, не чужие люди.
— Ну и что из этого?
— Да будет тебе, Рэчел. Разве так разговаривают с соседом?
— С соседом?! — Теперь она окончательно проснулась. — Ты что… тоже живешь здесь?!
— Ну конечно. Как иначе я мог бы здесь оказаться в середине дня?
Против воли она усмехнулась:
— Может, еще скажешь, что у тебя тоже кондиционер испортился? Я готова была их всех убить. Наверное, они хотели, чтобы я изжарилась живьем.
Непонятно откуда Ричард достал бутылку пива. С каплями влаги на наружных стенках. Значит, холодное. Протянул ей:
— Бери, пей. Сразу почувствуешь себя лучше. Первым побуждением было отказаться. Но жара стояла страшная, и так хотелось пить. Она взяла бутылку. Пока она пила, Ричард рассказывал свою историю.
Она его не простила. Еще нет. Слишком сильно он заставил ее страдать. Однако мало-помалу прошлое теряло свое значение. За этот год столько всего произошло с ними обоими, как будто они стали совсем другими людьми.
Ричард пригласил ее пообедать, и, к своему собственному удивлению она согласилась. А в следующий момент подумала: ну и что? Что в этом такого? Она ведь никому ничего не должна. Теперь уже никому…
Он привел ее в ресторан Джо Аллена, и Рэчел сразу почувствовала себя как дома. Зал был переполнен актерами и людьми, так или иначе связанными с театром. Стены из голого кирпича увешаны афишами всех представлений, когда-либо проходивших в городе. Рэчел даже вздрогнула, увидев среди них объявление о своем спектакле. Ричард по-видимому, заметил выражение ее лица. Обнял, притянул ее к себе.
— Не надо нервничать. Вот увидишь, через три дня все будет выглядеть совсем по-другому.
Он подал ей бокал мартини. Она не отказалась. Сейчас ей необходимо было взбодриться.
Кто-то помахал Ричарду с другого конца зала. Высокий симпатичный молодой человек, и с ним две тоненькие гибкие девушки, наверняка из кордебалета. В ответ Ричард сделал им знак присоединиться. Девушек, как оказалось, совсем недавно приняли в труппу для нового мюзикла. Сопровождавший их актер Грег Паркер сейчас ходил без работы. Похоже, его это не слишком беспокоило, а может, просто вида не подавал.
— Поздравляю, — обратился он к Ричарду. — Я слышал, тебя взяли в «Хелф-текст» в качестве нового секс-символа.
Рэчел заинтересовалась:
— Что это такое, «Хелф-текст»?
Ричард одним глотком допил свой мартини. Он был явно смущен.
— «Здоровый текстиль», иначе говоря. Они делают хлопчатобумажные свитера, утепленные спортивные костюмы… ну и всякое такое.
— А ты, значит, демонстрируешь их товар? Вот уж никогда не думала, что ты пойдешь в рекламу. Шикарный парень…
Ричард заказал еще мартини.
— И даже более того. Я снимаюсь в целой серии телевизионных коммерческих фильмов, рекламирую товары в больших магазинах и еще работаю как фотомодель.
Ее так и подмывало спросить, а что же сталось с его актерскими планами. Однако она удержала себя. Она прекрасно помнила тот момент, когда встретила его в Лос-Анджелесе. Он тогда работал инструктором в гимнастических залах, потому что не мог найти работу как актер. И сейчас, наверное, рекламирует спортивную одежду по той же причине.
По-видимому, Ричард догадался, о чем она думает. Глубоко вздохнул, сделал большой глоток мартини.
— Кого я обманываю? Я ведь совсем не фотомодель. Я актер. Актер, который в данный момент никого не интересует. Я ношусь с одного прослушивания на другое, но каждый раз, когда поднимаюсь на сцену, никто на меня и смотреть не хочет. Некоторые режиссеры даже прослушать отказываются. Говорят, не тот тип. Слишком английская внешность, недостаточно мужественности. Им нужна гора мускулов, актеры им не нужны.
Рэчел коснулась его руки.
— Так всегда бывает, пока однажды не повезет. Тебе нужно, чтобы кто-нибудь, хотя бы один человек, оценил именно твои возможности. И тогда придет удача.
Внезапно он разозлился.
— Тебе-то откуда знать? Ты-то получила все, чего хотела.
Она собиралась было возразить, но остановилась.
— Мне просто повезло.
Подошел официант и сообщил, что их столик готов. Рэчел вздохнула с облегчением: этот разговор начал действовать ей на нервы. До этого момента она действительно считала, что ей необыкновенно повезло. Однако в их профессии никогда нельзя знать наверняка, сколько времени продлится везение. Может быть, через три дня премьера вызовет плохие отзывы, и через какой-нибудь месяц спектакль перестанет существовать.
Он снова как будто прочел ее мысли.
— Этого не случится. Во всяком случае, не сейчас. Я оказался проездом в Филадельфии и зашел на один из ваших пробных спектаклей. Ты произведешь фурор на Бродвее.
Она была поражена:
— Ты приходил на наш спектакль?! Почему же не зашел потом ко мне за кулисы?
Он смотрел поверх нее, на черную доску с меню, висевшую на стене.
— Не был уверен, что ты мне обрадуешься. Скажи, если бы сегодня я не застал тебя врасплох, стала бы ты со мной разговаривать?
Ей снова вспомнилось прошлое.
— Мы никогда не говорили о Джереми.
— Нет, не говорили, — с горечью ответил он. — Ты предпочла поверить кому-то, но только не мне. Если бы вместо этого поговорила со мной, может быть, и не понадобилось бы бежать в такой спешке.
Она вздохнула:
— Какое это сейчас имеет значение? Мы не можем повернуть время вспять.
— Ты считаешь, не можем?
Наступило молчание. Она вспоминала то, что было между ними. Как она его любила…
— Поздно. Я изменилась. Я теперь другой человек.
— У тебя кто-то есть?
Она печально улыбнулась.
— Был. Но это кончилось:
— Ты говоришь о Бобе Делани? О том продюсере, с которым я тебя видел на вечере?
