Труди Пактер - Экранные поцелуи
За последние несколько недель его собственная популярность возросла раз в десять — он первым открыл этот талант. На студии «Магнум» об этом тоже не забывали. Фильм «Покинутые», который, по предварительным прогнозам, должен был пройти по кинотеатрам довольно скромно, теперь наверняка будет иметь бешеный успех.
— Если эта Келлер действительно так хороша, как все говорят, то нам еще больше повезет после их премьеры на Бродвее, — заявил Дэн Кейзер.
Боб Делани не стал напоминать руководителю студии, что тот в свое время сделал все возможное, чтобы избавиться от Рэчел. По всей видимости, Кейзер начисто вычеркнул тот эпизод из памяти. Сейчас он размышлял лишь о тех прибылях, которые студия сможет извлечь из фильма. Гораздо больших, чем они предполагали вначале.
Боб с завистью подумал о способности Кейзера все забывать. Сам он не мог освободиться от воспоминаний о Рэчел, как ни старался. Пытался забыться в работе, в вине, в женщинах. Для голливудского продюсера многочисленные связи составляют одну из обычных привилегий, связанных с его профессией. Такую же, как, скажем, талоны на ленч в других профессиях. Для Боба Делани они сейчас значили примерно столько же. Между тем это были прекрасные девушки, красивые, яркие, блестящие. Старые знакомые, новые знакомые… Они ничего для него не значили, потому что ни одна из них не была Рэчел Келлер.
Внезапно ему пришла в голову мысль о том, что он был не прав по отношению к ней. До сих пор он расходился с женщинами по двум причинам: либо они ему надоедали, либо предавали его. В отношениях с Рэчел не произошло ни того ни другого. Единственное ее преступление состояло в том, что она решила выполнить свой профессиональный долг. Она ведь не пыталась его обмануть. Он знал о будущем спектакле еще до того, как они стали любовниками. Хотя, подумал он с горечью, в конце концов, она все равно бы его обманула — настоящим ее любовником стал бы театр.
Шло время. Дни, недели проходили без нее, и уверенность Боба постепенно таяла. «Почему я сужу обо всех актрисах по своей бывшей жене, — спрашивал он себя. — Почему не дал Рэчел ни единого шанса?» В конце концов, инстинкт взял в нем верх. Да, ему нужна была Рэчел без театра, но Рэчел с театром лучше, чем ничего.
Может, позвонить ей? Или написать? Нет, можно сделать по-другому. Он приедет и появится перед ней неожиданно. Приедет на премьеру. По опыту он знал, что до этого не стоит ее беспокоить. Он хорошо знал, как чувствует себя актриса перед премьерой, жизнь с Кэти кое-чему его научила.
Он появился в театре в семь, за полчаса до поднятия занавеса. Уже перед входом в театр он понял, что слухи не обманывали. Возбуждение витало в воздухе, публика ждала чего-то необыкновенного, грандиозного. Многие заранее занимали места, чтобы ничего не упустить.
Боб думал о Рэчел, там, за сценой. Наверное, она сейчас в своей уборной. Должно быть, уже одета и загримирована. Интересно, получила ли она его телеграмму? Он написал очень коротко: «Люблю и желаю удачи. Надеюсь, ты получила все, чего хотела».
Оглядевшись, он понял: если она еще не получила, чего хотела, то сегодня вечером получит обязательно. Зал был полон. Все напряженно ждали.
До момента ее появления он почти не дышал. И лишь когда она появилась, вздохнул с облегчением. С первой же минуты она покорила зал. Делани вспомнил тот день, когда увидел ее в первый раз, в маленьком просмотровом зале на бульваре Сансет. Даже в тех экранных пробах в ней чувствовалось нечто, приковывающее внимание. И сейчас было то же самое. Приковывали внимание не лицо, не голос, и даже не страстность, с которой она играла, а скорее все это вместе, в сочетании. В конце второго акта Боб обвел глазами зрительный зал и понял — она задержится в Нью-Йорке надолго.
Черт побери, как будто у него мало хлопот и без того. Теперь придется добавить к ним еще и постоянные поездки в Нью-Йорк. Однако при одной мысли о встрече сердце забилось сильнее. Они соединятся уже сегодня вечером. Останутся вдвоем. Сегодня ночью она окажется в его объятиях, в его постели, где ей и положено быть.
В зале зажегся свет. Боб взглянул на часы, около десяти. Еще примерно час до конца. Он прикинул расстояние от своего места до выхода. Можно пробраться сквозь толпу и попасть за кулисы за десять минут. Даже за пять, если повезет. Он встал, пошел в бар. После стакана виски время пройдет быстрее.
К концу третьего акта Делани понял, что нет необходимости дожидаться отзывов о спектакле. Все ясно и так. Она-то, конечно, все равно будет ждать. Он не знал еще ни одной актрисы, которая бы легла спать, не дождавшись отзывов о премьере. Так что придется смириться с долгим ожиданием. В следующий момент он улыбнулся. О чем это он? Ведь они же будут ждать вместе. И разделят ее триумф. Даже если придется ждать до рассвета, время пролетит быстро.
На первый вызов Рэчел вышла в полной тишине. Потом все, как один, поднялись с мест и аплодировали стоя. Ее вызывали трижды, и каждый раз встречали приветственными возгласами.
Чтобы добраться до двери за кулисы, Бобу понадобилось намного больше времени, чем он рассчитывал. И еще гораздо больше, чтобы попасть в эту дверь. Казалось, в этот вечер весь Нью-Йорк стремился встретиться с Рэчел Келлер. Делани стало тепло при этой мысли. Он-то знал, что из всех продюсеров, агентов и прочей публики он — единственный, кому она принадлежит.
Он встал в конец очереди за дверью ее уборной и увидел рядом Дастина Хофмана — он в этом сезоне участвовал в каком-то шоу — и Питера Холла, продюсера этого шоу.
Боб обменялся с Хофманом улыбками. Они когда-то делали фильм вместе.
— Похоже, что спектакль продержится, — сказал Боб.
— Попробуйте его остановить, — ответил Хофман.
Внутри уборной толпа была еще больше. Делани даже не сразу увидел Рэчел. Она стояла в халате, все еще в гриме, волосы рассыпались по плечам, в глазах какое-то диковатое выражение, как будто она только что очнулась от сна. Боб заметил, что она похудела. На секунду он даже ослабел от любви. Потом взял себя в руки и стал проталкиваться сквозь толпу.
Повсюду валялись пустые бутылки из-под шампанского, букеты в целлофановых обертках. Стены сплошь увешаны телеграммами. Может быть, и его телеграмма тоже среди них?
Наконец его заметил Десмонд Френч и помог пробраться к ней сквозь толпу. Рядом с ней стояли еще двое мужчин — Энтони Норрис, игравший в спектакле главную мужскую роль, и еще кто-то, показавшийся Бобу знакомым. Этот второй что-то говорил ей намеренно громким ненатуральным голосом. Подойдя ближе, Боб Делани вспомнил его: Ричард Робертс.
Какого черта он здесь делает? Она ведь говорила, что между ними все давно кончено. Делани не собирался прислушиваться к словам Ричарда, но его трудно было не услышать.
