Лора Брантуэйт - Наш маленький Нью-Йорк
К чести Миранды надо сказать, что сейчас она сдержалась и дальше разъяренных взглядов не пошла.
— Нет-нет! — запротестовала Эмили. — Зачем? Вовсе незачем. Сегодня только понедельник. Я и так… отдохнула.
Она взглянула на себя в большое зеркало, что висело на противоположной стене, и ужаснулась: она выглядела в точности как человек, который накануне плакал несколько часов, а потом не выспался.
— У кого-нибудь есть лед? — простонала она. — Мое лицо похоже на подушку! Нет, Скотт, я ничего против твоей подушки не имею, наоборот, она очень скрасила мне эту ночь, но…
— Но если ты выйдешь к людям в таком виде, даже твои постоянные клиенты тебя не узнают, — подытожил Скотт. — Ладно, предлагаю всем выпить по чашке крепкого кофе. А ты, Эмили? Не вижу активности с твоей стороны. Тебе что, кофе в постель?..
Во время ланча держали совет: как быть, что делать и где поселить Эмили. Ясно, что диван в задней комнате — вполне достойный вариант на пару ночей, но не более. Да и Эмили сама понимала, что, во-первых, жизнь без душа — это ад, а во-вторых, что ей не удастся решить свои проблемы и начать жить по-новому, пока она будет в положении бездомной.
Да-да, чтобы повесить куда-то плакат с девизом, нужна стена. Хотя бы одна.
Миранда предложила выплатить ей зарплату вперед, чтобы она смогла снять себе какой-нибудь угол.
Эмили с благодарностью согласилась. И поняла, что уже довольно долго сама строила вокруг себя ловушку: она ни с кем не общалась, кроме Роберта, коллег и родителей. И это сделало ее очень зависимой от этого узкого круга людей. Выходит, она со всеми своими бедами может пойти только к ним. Хорошо, что сейчас они в таком положении, что могут ей помочь… Эмили вспомнила те месяцы, когда грянул кризис, и ателье едва-едва держалось на плаву, и ей пришлось основательно поломать голову над тем, где раздобыть денег на подарок Роберту.
Не надо было его делать. Так у нее в кармане была бы сейчас лишняя пара сотен.
Китти, молоденькая девчушка, которую меньше месяца назад взяли на стажировку, быстро сбегала до ближайшего киоска и купила несколько газет с объявлениями. Она больше других переживала за Эмили, да так, что грызла ногти украдкой. В силу своей юности она еще думала, что расставание — это драма, которую едва ли можно пережить. Эмили смотрела на нее с пониманием — и легкой внутренней улыбкой.
Хорошо, что она сама так не думает. Иначе сегодня утром ее уже не было бы на свете. А как же это восхитительно и прекрасно — жить!
Она размышляла о том, как прекрасно и достаточно уже того, что она может дышать, да, вот так, глубоко, чтобы грудь вздымалась и опускалась, что может осязать стол, горячую чашку, ткани, о, ткани — это целый мир ощущений!.. Она жива, и у нее есть тысячи вещей и возможностей, и того, что у нее есть, намного больше, чем того, чего у нее нет. Надо только посмотреть на это иначе. И все решится.
Эта уверенность к вечеру несколько поблекла. Эмили чувствовала себя как выжатый лимон, причем тот, который уже выбросили в мусорное ведро и надежд на новую светлую жизнь у него нет и быть не может.
Естественно, ее могучий дух не позволял ей скатиться в такие глубины отчаяния, но основания для опасений все же появились.
В перерывах между работой, когда пальцы теряли ловкость, а нитка расплывалась перед глазами, она вставала из-за машинки, расправляла затекшие плечи и спину и за чашкой чая или кофе звонила по объявлениям. Результат был неутешительным: она, оказывается, очень мало знала о жизни.
Она не знала, что на свою зарплату физически не может позволить себе отдельного жилья.
Квартира с одной спальней в самом непритязательном районе стоила тысячу двести баксов в месяц. Эмили зарабатывала при самом хорошем раскладе тысячу восемьсот. Выжить на шестьсот долларов в Нью-Йорке она не могла. Комната обошлась бы ей баксов в девятьсот. Скверная бухгалтерия…
И главное — эту проблему ей придется решать самой. После окончания рабочего дня коллеги тепло прощались с ней и уходили. По домам. Ее же снова ждал диванчик.
— Посидеть с тобой? — спросил Скотт. Он уже надел куртку. Но шарф еще не замотал.
— Нет, спасибо. — Эмили бледно улыбнулась. — Я украла у тебя вчерашний вечер. Украсть еще один мне не позволяет совесть. К тому же мне сегодня намного лучше. Так что нет никакой необходимости сидеть со мной.
— Ты выглядишь хуже, чем вчера.
— Спасибо за откровенность.
— Не за что.
— Не за что… И то правда.
— Ладно, хватит препираться. Почему ты раскисла?
— Ну… наверное, потому, что вчера у меня была простая истерика. А сегодня я решаю сложную задачку.
— Какую же, если не секрет? По-моему, все самое важное мы решили вчера. — Скотт кивнул на свернутый в трубочку плакат с «кошачьим девизом».
— Насущную. Мне, кажется, придется искать новую работу.
— Ты что, свихнулась?! — Скотт едва не подпрыгнул на месте. — У тебя же талант, Эм! Или ты думаешь, что кто-то станет платить тебе больше, чем Миранда? Или что ты пробьешься туда, где крутятся большие деньги?
Для него «Фантазия» была смыслом жизни. И потому слова Эмили он воспринял как угрозу предательства. Все же понятно… Эмили вздохнула.
— Понимаешь, я не могу позволить себе не то что отдельную квартиру — даже комнату! Или могу… Сейчас прикину, от чего можно отказаться. И буду думать дальше.
— Хлеб, вода и пешие прогулки вместо поездок на метро? — с сарказмом поинтересовался Скотт.
— Кажется, близко к тому. — Эмили еще раз вздохнула. — Прости мой унылый вид, но я всегда, когда думаю о деньгах, впадаю в ступор или в мрачное отчаяние.
— Ни то, ни другое не поможет тебе решить проблему.
— Ты прав. Ты конечно же прав. Но я пока еще поплавок, который не оторвался…
— Ты — поплавок, который суть венец творения, потому что наделен бессмертной душой и свободой воли!
Повисла тишина. Подобные сентенции всегда требуют тишины — до или после себя.
— Я уже говорила, что тебе нужно вести передачу! Для разбитых сердец…
— Повешенных носов, зашоренных глаз, запудренных мозгов и прочих… некондиционных частей человеческого тела!
Эмили свернула обрезок ткани в шарик и запустила им в Скотта:
— Вот тебе! За некондиционные части тел!
— Оп! Вы только посмотрите на нее, она смеется! Хватит притворяться размазней! Я же знаю, что ты не такая…
— Скотт, дай мне теперь конкретный совет. У тебя великолепно получается с абстрактными вещами, а хорошая абстракция всегда отлично применима в конкретных условиях.
— Хорошо, давай я дам тебе короткий мастер-класс по применению жизненной философии собственно к жизни. Абстрактно: все будет супер. Конкретно: ты найдешь себе жилье. Абстрактно: если хорошенько поищешь, тебе непременно рано или поздно попадется оптимальный вариант. Конкретно… Как насчет поискать кого-нибудь в компаньоны? Может, это не совсем правильное соотношение абстракции и конкретики, но лучше я не умею.
