Мишель Селмер - Великое чудо любви
Миссис Смит не стала спорить, но все же недовольно пробормотала:
— Хочу вам напомнить, что мне совсем не по душе этот ваш договор.
— Я прекрасно это знаю.
Милдред не любила и Жаннет, считая ее испорченной и эгоистичной, но они кое-как научились ладить. Домоправительница всегда защищала Бена и считала, что ни одна женщина не достойна, быть рядом с ним.
— Вы все еще чувствуете себя виноватым, Бен, но это не было вашей ошибкой.
Бен не стал спрашивать, что она имеет в виду.
Карьера его жены только началась, когда она узнала, что беременна. И перспектива стать матерью ее скорее расстроила, чем обрадовала. Жаннет боялась, что это отрицательно скажется на ее карьере киноактрисы. Пару раз она даже говорила об аборте, но Бен сумел отговорить ее от этого, поскольку не сомневался, что придет время, и она будет радоваться материнству. По крайней мере, он на это надеялся.
А потом все это уже не имело значения…
— Вы позвонили своим родителям? — спросила миссис Смит.
Необходимость объяснять сложившуюся ситуацию родителям являлась еще одной проблемой для Бена. Он не звонил им с последнего Дня благодарения.
— Вы не думаете, что должны сообщить им об этом, Бен?
— Зачем? Не вижу никакого смысла говорить им о внуке, которого они никогда не увидят.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Бен постучал в двери гостиной Тесс, желая узнать, почему та не спустилась к обеду и даже ни разу не выглянула из своей комнаты за три с половиной часа.
Если верить миссис Смит, весь багаж девушки состоял из двух небольших чемоданов и нескольких пакетов. Ей не требовалось столько времени, чтобы распаковать вещи.
Может, с ней что-то случилось?
— Тесс, ты там? — позвал Бен и дернул за ручку.
Дверь оказалась не запертой, и он вошел внутрь.
Солнечные лучи заливали гостиную розовым светом. Ему всегда нравилась эта цветовая гамма, и Тесс как-то странно соответствовала ей. Была такой же свежей и веселой. И очень домашней.
Бен прошел дальше и прислушался. В комнате было тихо.
— Тесс, — снова позвал он ее, ожидая сердитого отклика.
Сарказм в голосе девушки убедил бы его, что она в полном порядке. Но в ответ не прозвучало ни звука.
Мрачное предчувствие сжало его горло тяжелой петлей.
Что, если она поскользнулась и упала?
Не думая о последствиях, Бен рванул через комнату и резко распахнул двери спальни. Сердце бешено колотилось в его груди. В спальне Тесс не оказалось. Он бросился к ванной, но и там было пусто.
Куда она спряталась? А может, она просто подшутила над ним, сделав вид, будто приняла его предложение, а потом сбежала?
Балансируя между гневом и паникой, Бен вернулся в спальню. И только тогда заметил небольшой холм из пуховых одеял. На него нахлынуло такое сильное чувство облегчения, что он чудом удержался на ногах.
Ему представлялось, что Тесс, смертельно раненная, лежит на полу в луже крови, а на самом деле она просто спала.
Бен перевел дыхание и покачал головой. Нет, он должен научиться держать себя в руках, если хочет выдержать следующие пять месяцев. Нельзя постоянно думать о худшем. Тесс здесь в полной, безопасности. А его импульсивность может только отпугнуть ее. Она же его гостья, а не какая-нибудь пленница.
Он хотел было разбудить ее, чтобы спросить, не хочет ли она перекусить, но тут же отклонил эту идею. Видимо, сейчас Тесс больше нуждалась в здоровом сне, нежели в еде.
Подойдя к балкону, Бен осторожно задернул тяжелые шторы, чтобы солнечный свет не мешал ей спать.
Здравый смысл подсказывал ему уйти, но его магнитом тянуло к кровати. И он не мог противиться этому. Как будто кто-то свыше дал ему шанс оберегать сон Тесс и ребенка.
Это была совсем не та ответственность, которую планировал Бен. Он хотел только посмотреть на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке…
Только один взгляд на нее, а потом он уйдет.
Толстый ковер заглушил его шаги, когда Бен подошел к кровати.
Девушка лежала под мягким зелено-желтым одеялом и выглядела крохотной на этой большой кровати. И очень уязвимой. На ее лбу мелкими бисеринками блестели капельки пота, и влажные прядки волос колечками легли на щеку.
А вдруг она перегреется и заболеет? В комнате действительно очень жарко.
Он осторожно откинул в сторону одеяло.
Тихонько захныкав во сне, Тесс повернулась на спину. Простыня соскользнула, и его взору предстали дивные изгибы ее тела. Абсолютно голого тела.
Желание. Неожиданное и сильное желание ударило ему в голову.
Теперь уходи. Ради бога, не трогай ее.
Но Тесс выглядела такой бледной на фоне белоснежной простыни. А если она заболела и у нее жар?
— Тесс, — мягко проговорил Бен, не желая испугать девушку. Пробормотав что-то бессвязное, она повернула голову к стене. — Тесс, проснись.
Не делай этого, предостерегал он себя, не смей трогать ее.
Но ту часть мозга, которая управляла его правой рукой, по всей видимости, полностью парализовало. Наклонившись, он прижал к ее лбу тыльную сторону ладони. Лоб оказался прохладным, что, вероятно, было хорошим знаком.
Ему следовало сразу же убрать свою руку, но это оказалось выше его сил. Осторожно касаясь ее кожи, он провел пальцами по мягкой щеке девушки, любуясь ее сочными губами, словно созданными для поцелуев.
Той ночью в гостинице Бен не мог оторваться от ее губ. Это походило на наркотик, в котором он нуждался ежесекундно. Когда Бен проснулся на следующее утро, Тесс уже не было. Но он мечтал увидеть ее вновь…
И теперь, когда Тесс в конце концов оказалась рядом, его непреодолимо тянуло к ней.
До Тесс у него было много женщин с амбициозными и честолюбивыми планами, которые ценили только его богатство и обширные связи в Голливуде. Ни с одной из них ему не было так хорошо, как с Тесс, и он жаждал испытать это снова.
Конечно, теперь это почти невозможно, учитывая обстоятельства, которые привели к нему Тесс. Она ждет ребенка, а Бен никогда не сможет его принять. Он просто не в состоянии обеспечить Тесс и ребенка тем, что они оба, безусловно, заслуживают, — полноценной семьей и своей любовью.
Тогда зачем же он все еще стоит у ее кровати?
Большим пальцем Бен провел по нижней губе девушки, кожей почувствовав ее тихое дыхание. Сердце в его груди застучало с бешеной скоростью, кровь запульсировала в висках. Когда напряжение достигло его плоти, она стала твердой как камень.
Будь он проклят, если не поцелует эту женщину, которая спокойно и безмятежно спит сейчас перед ним.
Мысль коснуться губами ее губ была почти непреодолимой…
