Белинда Джонс - Я люблю Капри
Закончив со спиной, она просит меня перевернуться. Я умудряюсь в процессе изловчиться так, что соль попадает мне в рот, и теперь меня мучит чудовищная жажда.
Чиара накладывает мне на веки успокаивающий компресс. Мне хочется предложить ей проделать то же самое с собой. Разве массажист не должен приоткрывать тебя маленькими кусочками? Чувствуешь себя настоящим эксгибиционистом, лежа вот так в одних бумажных трусиках размером с чек кассового аппарата. Может, стоило перенести боль и шрамы липосакции, чтобы лежать сейчас здесь с плоским животом и подтянутой задницей? Надо было с ней не тянуть. Чиара заворачивает меня в целлофан, и я признаюсь, что подумываю об операции.
Чиара качает головой.
— Как косметолог, я могла бы сказать вам, что стоит сбросить килограммов десять-пятнадцать, но как женщина я скажу другое.
— Что? — интересуюсь я.
Она наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Мужчинам нравятся такие женщины!
Я выглядываю из-под компресса и хихикаю.
— Правда?
— А знаете, каких женщин больше всего любят мужчины?
— Нет, скажите!
— Обнаженных! — смеется Чиара. — Это единственное. что имеет для них значение!
Она заглядывает в какие-то баночки.
— Пожалуй, пока вы запекаетесь, сделаем вам быстренько маску для лица.
— Чиара?
— Да?
— А вы можете сделать что-нибудь с моими волосами?
— Ничего не могу, — она качает головой.
— Это верно. Они такие непослушные.
— Нет, нет. Я — не могу, но может Антуанетта. Она — парикмахер.
Чиара заканчивает накладывать мне на лицо маску с аппетитным ароматом.
— Я вас сейчас к ней запишу. Расслабьтесь на десять минут и думайте об обнаженных мужчинах!
Однако вместо этого я размышляю, насколько я способна примириться со своей внешностью. В какой-то момент я наконец признаю, что альтернативы, собственно, у меня нет. Мне кажется, я просто тянула время в пустой надежде преобразиться, уповая на то, что при помощи хирургии или каким-то иным способом я вдруг смогу однажды стать размером с Бейонси Ноулз. А теперь я понимаю другое: с настоящего момента и дальше дела будут только ухудшаться. Я становлюсь старше, и если мне не нравится, как я выгляжу сейчас, то через десять лет мне это будет нравиться еще меньше, но тогда я начну оглядываться назад и казнить себя за то, что не радовалась в свое время отсутствию морщин. В итоге мне приходит в голову, что настало время полюбить себя такой, какая я есть, вместе с пухлыми коленями и всем остальным.
И все-таки, когда Чиара приходит меня разворачивать. я с воодушевлением отмечаю, что она несет длинный халат.
Я принимаю душ. мою заодно и волосы, а потом передаю себя в руки Антуанетты, которая оказывается невероятно терпеливой женщиной. Она уговорами и убеждениями отделяет мои локоны один от другого и аккуратно их укладывает. Теперь я уже не выгляжу так, будто по утрам, вместо укладки, сую палец в розетку, — нет, у меня мягкие спиральные локоны, как у Джулианны Моргулис из «ER».[88] Вот это да!
Мое появление вызывает у мамы такую бурную реакцию, как будто я — только что вылупившаяся бабочка. Погодите, она еще не слышала, что я хочу ей сказать.
— Мама?
— Да, милая моя!
— У нас найдется время заглянуть обратно в магазин?
Она смотрит на часы.
— Да, но не надолго. Ты что-то забыла?
— Нет, просто… — говорю я, растягивая паузу. — Я подумала, может, ты подберешь мне что- нибудь на сегодняшний вечер?
Мама от радости роняет чашку с отваром, очищающим кишечник.
Телевизионный сериал «Скорая помощь».
31
В баре «Круг» отеля «Квизизана» сидит женщина в персиковом платье с блестками. До сих пор не верится, что это я.
Тот факт, что мама одета в атласный костюм цвета меди, только подчеркивает ощущение «девчачести» моего наряда. Должна признаться, мне приятно, что я приняла вызов Люка и позволила маме меня одеть. Я набираю полную грудь воздуха и прогоняю легкое головокружение, которое появляется при одной мысли о нем. Мне до смерти хочется быть сейчас рядом с ним. Даже мысль проехать три километра до Анакапри, где мы ужинаем, меня пугает. Мне нужно выпить. Как по мановению волшебной палочки перед нами появляются два бокала с шампанским.
— От того джентльмена, — сообщает нам официант.
— Хорошее начало! — сияет мама и поднимает бокал, оглядываясь на морщинистого ухажера.
Я изворачиваюсь, стараясь последовать ее примеру, но в результате выплескиваю вино на юбку.
— Ах, Ким! — восклицает мама, тайком подавая мне салфетку. — Не волнуйся, к тому времени, как мы доберемся до их отеля, все высохнет.
Я в отчаянии смотрю на свой бокал. Только впустую потратила то, что могло придать мне смелости. Я проглатываю остатки, пока они не успели испариться.
— Подумать только, может быть, из этого бокала пил Том Круз! — посмеивается мама. — Он здесь останавливался. И Жан-Поль Сартр, и Джон Белуши.
Я представляю, как сайентолог, экзистенциалист и гедонист собираются выпить на троих, но тут мама наклоняется ко мне и говорит:
— Мы здесь всего на несколько минут. Я просто хотела выпить с тобой наедине на тот случай, если с этого момента все твое внимание будет отдано Тайлеру.
— Мама! — умоляю я со стоном. — Этого не будет. Пожалуйста, только не надо строить планы.
— Ничего не могу с собой поделать. По поводу этого человека у меня хорошие предчувствия.
Я вздыхаю. Меня так и подмывает рассказать ей про Люка. Без интимных подробностей — только то, какие чувства я к нему испытываю. Может быть, мама смогла бы дать мне хороший совет — она, наверное, не раз оказывалась в подобной ситуации… Но вместо этого я говорю:
— Я совсем не ищу…
— Стильного холостяка миллионера? — В глазах у мамы блестит задорный огонек.
Я смотрю на нее. Она неисправима.
— Ладно. Я буду очаровательна, только пообещай не расхваливать меня при нем и не отпускать замечания о том, как хорошо мы вместе смотримся.
— Ты портишь все удовольствие!
— Я серьезно! И так краснеть приходится.
— Хорошо. Я буду вести себя примерно. Давай выпьем еще по бокалу и тронемся в путь. — Мама обшаривает пространство взглядом. — Так, кто заплатит на этот раз…
Я ненадолго запутываюсь в юбке, стараясь выбраться из такси на Пьяцца Витториа в Анакаири. Я не привыкла носить на себе столько метров ткани. Мама пытается помочь мне, изящно потянув за руку, но падает прямо на стойку с футболками.
— Знаешь, я, наверное, немного пьяна. — говорит она, обретая утерянное было равновесие.
