Белинда Джонс - Я люблю Капри
— Я должна перед тобой извиниться, — перебиваю я.
Мама удивлена.
— Если ты извиняешься за то, что прочитала письма, то я не против…
— Нет, не за это. Впрочем, спасибо, что разрешила, — я бы хотела как-нибудь прочитать их все.
— Конечно, но в чем дело?
Я переворачиваю табличку — теперь на улицу смотрит ее красная сторона с надписью «ЗАКРЫТО» — и сажаю маму в бархатное кресло. Какая-то часть моего рассудка хочет притвориться, что ничего не произошло, но я должна это сделать.
— Мам, прости, что тебе пришлось выслушать те гадости, что я про тебя наговорила. Мне очень, очень стыдно. Я не хотела тебя обидеть, просто чувствовала себя не у дел.
— Ничего. — Мама берет меня за руку, и тогда я решаюсь посмотреть ей в глаза.
— Я так не думаю. Я думаю… Я думаю, мне очень повезло, что у меня такая любящая мама.
Я ее почти не вижу сквозь слезы. Я никогда ей ничего подобного не говорила. У мамы глуповато- ошарашенный вид. но потом ее глаза наполняются слезами и она прижимает меня к себе.
— Прости, что солгала. — шепчет она. гладя меня по волосам.
— Но зачем? — Я шмыгаю носом.
Мама вынимает из-за отворота салфетку, нежно промокает слезы мне и себе и вздыхает.
— Это началось еще до того, как ты родилась. Ты же знаешь, когда мы переехали в Кардифф, бабушка Кармела сказала, что не потерпит итальянского языка в своем доме. Некоторое время я тоже не хотела его слышать, потому что мне очень не хватало отца и друзей. Но потом мне стало плохо от того, что я его не слышу. Я брала из библиотеки книжки на итальянском и прятала их под матрасом, а потом, значительно позже, когда появилось видео, я стала брать напрокат итальянские фильмы. Я даже тайком заглядывала в твою домашнюю работу по итальянскому! Я столько раз хотела присоединиться, когда ты готовилась к устным экзаменам, но ты была так предана Кармеле, а я не хотела никого огорчать.
— Поверить не могу. Ты вела себя так убедительно, даже меню не могла прочитать, когда мы ходили куда-нибудь.
— Ну, это постепенно превратилось в такую игру. Я знаю, это звучит, как бред сумасшедшего.
«Совсем нет», — думаю я. Я тоже играла в такие игры.
— Так на самом деле я не была тебе здесь так уж нужна? — спрашиваю я.
По-моему, я догадалась, зачем мама меня вытащила, но хочу услышать это от нее.
— Ах, Ким. Я знаю, ты говорила, что тебе нравится жить так, как ты живешь, и я очень старалась не вмешиваться, но когда я увидела этот буклет про пластическую хирургию… Я опускаю глаза в пол.
— Мне казалось, что это очень неправильно. Ты столько удивительного сделала в жизни, и тебе еще столько всего предстоит, а ты хочешь потратить деньги на… — Мама даже не решается это произнести. — Я подумала, может быть, если я напомню тебе, что такое настоящая красота, ты сможешь увидеть ее в себе.
— Я очень рада, что ты привезла меня сюда, — говорю я. И тихо добавляю: — Но так трудно считать себя красавицей, сидя рядом с тобой.
— Да ладно! Ты же знаешь, сколько сил я трачу на то, чтобы так выглядеть! — со смехом отмахивается мама.
— Ты думаешь, что и мне следует больше времени на это тратить, да? — Мне хочется разобраться с этим раз и навсегда.
Мама вздыхает.
— Я знаю, сейчас модно одеваться небрежно, но когда я смотрю на красивого человека, вроде тебя, то не могу понять, почему он не хочет полностью раскрыть свой потенциал! Вот и все. Прости, если это выглядит так, будто я к тебе придираюсь. Ты же понимаешь меня правильно, правда?
— Теперь — да, — говорю я.
Но, если честно, только с сегодняшнего дня.
— Ах, милая моя! Я просто хочу для тебя самого лучшего — во всем!
Дверь дребезжит. Покупательница, не заметив табличку, пытается войти. Мама поворачивается ко мне. и я киваю — «Впусти ее».
— Ты уверена? — Мама сжимает мою руку.
— Да. — отвечаю я, целуя ее в щеку. — Мне еще надо столько всего прочитать.
30
— Он не пришел, — жалуется Клео.
Я ее понимаю. Люка пропал. Гарет пропал. Что мы делаем не так?
— Он, наверное, пошел в «Снаппи Снапс» — у них сейчас специальное предложение, — паршивец!
— Погоди. Он же еще не забрал фотографии с мужской вечеринки, да?
— Да…
— Ну тогда, даже если он отнес одноразовые камеры в «Снаппи Снапс». ему бы пришлось зайти за снимками.
— Наверное, — дуется Клео.
— Он скорее всего заболел.
— Думаешь?
— Определенно! У него запоздалая тайская лихорадка или индийское расстройство желудка, или малярия…
— Бренвен думает, что он уехал в Корнуолл.
— Может, он ногу сломал?
— Это чем же он занимался? — смеется Клео.
— Спешил к тебе со всех ног! — говорю я.
— Так ты думаешь, он вернется?
— Конечно. Надо только набраться терпения.
— Я только что заказала огромную пиццу «Рустика» с артишоками, чтобы взбодриться. Когда ты здесь, это всегда срабатывает, но сейчас я одна — и получается очень грустно. — признается Клео.
Я вспоминаю последнюю съеденную мной пиццу — не из картонной коробки, а у дровяной печи в Амальфи. Так нечестно. Клео тоже должна быть здесь.
— Ты точно не можешь отпроситься с работы на несколько дней и приехать? — спрашиваю я.
— Если бы и могла, все равно у меня на это денег нет, — отвечает Клео.
— Но тут есть небольшая закавыка, а именно — мои пять тысяч фунтов наследства…
— Не смей! Это святое. Вчера я видела в «Хеннес» божественный короткий топ, и только мысль о том, что однажды наступит день, когда я смогу его надеть, держит меня на плаву! В любом случае завтра ты на Капри последний день, так что смысла нет.
Желудок у меня странным образом переворачивается.
— Если ты, конечно, не собираешься остаться, — нервно добавляет Клео. — Что поделывает Люка?
— Понятия не имею. Он не пришел сегодня на работу. — Я вздыхаю. — Но попала я сильно, Клео. Хуже, чем с Томасом.
— Правда?
— Правда, — отвечаю я от всего сердца.
— Ну, на это можно посмотреть с двух сторон, — назидательно поучает Клео. — Один взгляд: «Он женат — идем отсюда»…
— И это — правильно.
— Что считать правильным, зависит от того, как ты на это смотришь. Очень может быть, что правильнее было бы вам быть вместе.
— Но как я могу знать наверняка?
— Есть только один способ узнать это.
— И что именно я должна делать?
— Хоть что-нибудь! Все что угодно! — восклицает Клео. — Если подумать, это звучит не так уж неубедительно: «Ах. он с другой. Это безнадежно». Во всех сказках есть непреодолимые препятствия, которые необходимо…
