Изобель Чейс - Нектар любви
— Добро пожаловать в семейную усадьбу, кузина Камилла, — протянул он.
— Добро пожаловать, в самом деле, — эхом откликнулся младший брат.
Мой дядя свирепо повернулся к ним.
— Как вы думаете, что она подумает о вас, если вы разговариваете подобным образом? — сердито громыхнул он.
— Что она подумает? — поинтересовался старший сын.
Дядя Филипп тяжело вздохнул.
— У них не было матери, которая могла бы улучшить их манеры, — извинился он. — Это мой старший сын Уилфред. Губерт — младший.
— Если хотите, то можете звать меня Берт, — вполголоса добавил Губерт.
Мне он сразу понравился. Их имена я вряд ли бы выбрала сама, но я знала, что в нашей семье они встречались время от времени, поэтому я решила, что у моего дяди больше чувства семейственности, чем мне показалось на первый взгляд.
— Как приятно встретиться с вами со всеми! — воскликнула я. Уже так давно у меня не было никакой семьи, что мой голос невольно дрогнул, но я взяла себя в руки и даже выдавила из себя улыбку. — Я и не знала, что у меня такая красивая семья!
— Мы тоже не знали, что у нас есть такая высокая кузина, — холодно заметил Уилфред.
— Ну-ка, ну-ка, ребята! — предостерегающе вскричал дядя.
— О, я не возражаю, — поспешно заверила я его. — Я действительно высокая, выше, чем вы все.
Мой дядя направился в дом и пригласил следовать за ним. Он покачал головой и улыбнулся, его глаза озорно блеснули.
— Может, ты и высокая для девушки, но ведь ты не выше, чем Даниэль Хендрикс, э? Но, честно говоря, — продолжал он язвительно, — на всем острове нет человека выше его.
Братья напряглись, услышав его имя.
— Даниэль, ты сказал? — протянул Уилфред. — Как это вы познакомились с нашим Даниэлем?
Я была исполнена решимости не воспринимать их слишком всерьез.
— Я заказывала ему билет сюда, если на то пошло, — непринужденно проговорила я. — Это была моя работа, знаете ли.
— Но… — начал Губерт. Его брат бросил на него недобрый взгляд. — Но, — снова сказал он, — тебе больше не придется зарабатывать себе на жизнь благодаря твоему состоянию. Как тебе повезло!
Я пожала плечами.
— Да, это внесло приятное разнообразие в мою жизнь — стать независимой леди, — согласилась я. — Но не думаю, что мне это будет нравиться всегда!
Я начала воспринимать окружавшую меня обстановку с увеличивающимся почтением. Тяжелая викторианская мебель и многочисленные картины — портреты королевской семьи, сомнительных предков, даже кинозвезд — заполняли все стены. Большие, мощные комнатные растения оккупировали все подоконники, а все столы были аккуратно накрыты прожженными оранжевыми кусками ткани, настолько же уродливыми, сколь и бесполезными.
— Как давно вы здесь живете? — спросила я, при этом мой голос гулко отозвался от стен.
— Несколько лет, — признался дядя Филипп. — Пейшнс следит за порядком. Она все устроила на свой вкус, а мы и не пытаемся ничего исправлять. Кроме того, наши вкусы не так современны, как у вас в Англии.
— Да, — согласилась я. — Хотя, честно говоря, викторианский стиль сейчас в большой моде.
— Но тебе он не нравится? — подсказал он.
— Я так не говорила, — возразила я.
Он засмеялся:
— Тебе не надо ничего говорить. Не важно, моя дорогая, ты можешь делать все, что захочешь с этим местом. Я даю тебе полную свободу производить любые изменения, которые ты захочешь. Ведь это честно?
Мне он нравился все больше.
— Это более чем благородно, — благодарно произнесла я. — Я постараюсь не делать ничего такого, что вам не понравится.
Губерт нагло посмотрел на меня.
— Кто платит, тот и заказывает музыку, — пробормотал он. — Вы быстро учитесь, милая кузина.
Я сглотнула. Я и не поняла, что все изменения должны быть оплачены из моего кармана. Может, я так глупа? — подумала я в замешательстве. Может, сейчас подходящий момент, чтобы обсудить с дядей, сколько я должна платить за мое проживание здесь? Но когда я попыталась приступить к этому вопросу, он только отмахнулся:
— Мы здесь проводим мало времени. Мы все обсудим, когда поймем, как идут дела. Пойдет?
— Отлично, — кивнула я.
Что еще я могла сказать? Конечно, я бы хотела сразу определиться, но все-таки я с облегчением узнала, что они не проводят много времени в городском доме. Разумеется, большую часть времени они должны были посвящать сахару. Как я не подумала об этом раньше? Ответ был очевиден, и это раздражало меня все больше и больше. Это все потому, что мистер Даниэль Хендрикс подумал, что будет уместно разбудить мои подозрения о моей семье. Но я не собираюсь позволять ему более влиять на меня!
Пейшнс вызвалась проводить меня наверх в мою комнату. Лестница была деревянной, как и все остальное в этом доме, годы полировки придали ступенькам черный цвет и такой блеск, что мои туфли покраснели от стыда.
— Вы, должно быть, отменная хозяйка! — сделала я комплимент Пейшнс.
— Я есть, милая, я есть! — согласилась она. — Это правда, что у вас есть деньги? В этом доме нужны деньги. Вы увидите, как у нас тут…
— Я полагаю, что сахар в последнее время не приносит больших доходов? — мягко поинтересовалась я, стараясь выглядеть как можно деликатнее.
Пейшнс так и взорвалась смехом:
— Сахар? Боже, боже, кто это вбил вам в голову?
— Я не знаю, — смутилась я. — Мне просто казалось, что мой дядя имеет отношение к сахару. Разве не так?
— Думать, что так. Сезон короткий, — мрачно добавила она. — Нужно больше, чем урожай сахара, чтобы поддерживать наш очаг. Думаю, хорошо, что вы приехать! Вам, конечно, радуются в этом доме!
Она распахнула дверь и вплыла в комнату, которую выбрала для меня. Она явно была довольна результатами своего труда. Я еле сдержала удивление, увидев, какой приятной и женственной она сумела сделать эту комнату. Железная кровать была старинная, выкрашенная белой краской и покрытая хлопчатобумажным покрывалом самых мягких оттенков зеленого, розового и белого. Везде были расставлены цветы, которые скрывали скудость простой деревянной мебели. Большинство этих растений я никогда прежде не видела, но интенсивность окраски и запах цветов были экзотическими и даже пугающими для того, кто только что приехал из заснеженной Англии.
