Изобель Чейс - Нектар любви
Я постаралась отойти от него подальше, почувствовав, что наступило время тактично оставить его. Кроме того, я хотела встретиться со своей собственной семьей вдали от его проницательных, всевидящих глаз. Но мне это не очень удалось. Он стремительно протянул руку и схватил меня за руку, несмотря на то что в это время он дарил ей ответный поцелуй, намеренно растягивая удовольствие.
— Памела, это мисс Айронсайд. Она выиграла целое состояние на тотализаторе или что-то в этом роде, и приехала навестить свою семью.
Брови девушки высоко взметнулись.
— Ты сказал — Айронсайд?
— Именно. Ты видела их в аэропорту? Они должны были встречать ее.
Памела покачала головой, с любопытством разглядывая меня.
— Я Памела Лонквет. У вас есть другое имя, кроме Айронсайд?
— Ее зовут Камилла, — подсказал мистер Хендрикс.
— Привет, Камилла! — Памела улыбалась мне, но я знала, что она не так уж рада видеть меня. — Я надеюсь, что ваши родственники вскоре объявятся. Вы должны простить нас, но мы спешим, ведь мы ждали Даниэля в течение нескольких дней, так что лед в наших напитках уже совершенно растаял!
— Разумеется, — улыбнулась я в ответ. Она не была такой уж низкорослой девушкой, но рядом с ней я чувствовала себя фонарным столбом. — Я подожду, пока толпа поредеет…
— Вот же они! — резко оборвал меня мистер Хендрикс.
Он нырнул в толпу и схватил за руку довольно неряшливо одетого человека. Они разговаривали друг с другом в течение минуты, и после этого мужчина обернулся, чтобы посмотреть на меня. Он совсем не походил на моего отца. Он был маленького роста, с редкими сухими волосами, которые свисали неровными прядями. Его одежда так долго носилась, что успела принять форму его тела, а его ботинки отчаянно требовали чистки, а может, и починки. Неужели это мой дядя?
Мистер Хендрикс с приятной улыбкой подвел его прямо ко мне:
— А вот и мы, мисс Айронсайд! Разрешите представить вам вашего дядю!
Памела отвела его в сторону, и я была благодарна ей за это, так как я не хотела бы, чтобы он видел мое лицо. Я не знала, протягивать ли ему руку или поцеловать в щеку. Дядя явно пребывал в такой же растерянности.
— Вы действительно Камилла? — наконец спросил он.
Я кивнула и шмыгнула носом, так как эмоции всегда заставляют меня плакать.
— Дядя Филипп?
Он неожиданно рассмеялся.
— Ты и в самом деле Камилла! — согласился он. — Ты вылитая копия Айронсайдов! — Он скорчил мне гримасу. — Я всегда был аутсайдером в этой семье с самого рождения. Уж поверь мне!
Я тоже смеялась и плакала одновременно, что привело в ужасное состояние мой макияж.
— О, дядя Филипп, — лепетала я, — я так рада, что приехала сюда!
— Конечно, ты рада, — успокаивающе соглашался он. — Мы тоже так хотели этого! Камилла, дорогая, мой дом — твой дом, пока ты в этом будешь нуждаться.
После этого я должна была почувствовать себя как дома, но этого не произошло. В этом был виноват Даниэль Хендрикс! Он посеял в моей душе сомнения, и теперь я не могла избавиться от них!
Глава 2
Воздух Порт-оф-Спейна был напоен странными ароматами. Я не знала, чего я ожидала, но о таком и не мечтала. Мы шли вниз по Шарлот-стрит, так как мой дядя хотел, чтобы я насладилась чарующей атмосферой города. В 1808 году здесь случился грандиозный пожар, рассказал он мне, и после этого город застраивался по типу решетки, с широкими улицами. Шарлот-стрит получила свое имя по имени супруги тогдашнего английского монарха. Именно на этой улице и жил мой дядя.
Это меня несколько озадачило. Было трудно представить себе, что кто-то мог выращивать сахар посередине города, но я была так очарована новыми впечатлениями и видами города, что почти не обратила на это внимание. Нигде я не видела такого количества красивых людей, которые ходили по улицам, покачиваясь, и смеялись так, что сотрясалось все их тело. Они были очень разными, но у всех было прирожденное чувство ритма, которое сквозило в их походке и в том, как они разговаривали. Это придавало улицам заразительное ощущение веселья.
В начале улицы дома были красивые, но к концу становилось все больше несколько запущенных, а некоторые выглядели так, будто вот-вот рассыплются на куски. Выстроенные из дерева, украшенные старинной резьбой, они отчаянно нуждались в покраске.
— А вот и наш дом! — радостно провозгласил дядя Филипп. — Сейчас скажу мальчикам, что мы пришли.
И он так сказал; голос его при этом звучал словно иерихонская труба.
— Уилфред! Губерт! Спускайтесь и познакомьтесь со своей хорошенькой кузиной! Выходите, я сказал! Где вы там?
Дверь распахнулась, и на пороге показалась огромная женщина. Это была негритянка, на ее голове красовался большой красный шарф, свернутый как у американской няньки. Ее шелковая рубашка была ей явно мала, а объемная хлопчатобумажная юбка могла быть обернута вокруг нее дважды. Ее широкая улыбка продемонстрировала гораздо больше зубов, чем я привыкла видеть у обычных людей.
— Добро пожаловать! — прогудела она. — Мальчики идут сейчас. Они меняют одежду.
Ее гигантские руки прижали меня к широкой груди, а ее смех меня просто оглушил. Мне понравились теплый запах, исходящий от нее, и мужская крепость ее объятий.
— Я Камилла, — нерешительно представилась я.
— Ты есть! — громогласно согласилась она. — Я есть Пейшнс. Не было другого имени, я помню только это. Все звать меня Пейшнс.
— Она ведет хозяйство и все такое, — услужливо пояснил мой дядя.
— Так и есть!
Я не знала, что сказать. В конце концов, в качестве компромисса, я широко ухмыльнулась ей в ответ, и, кажется, она именно этого ждала, так как после этого она вновь исчезла в доме, созывая моих двух кузенов.
Они вывалились на улицу, все еще натягивая на себя чистые рубашки и приглаживая свои взлохмаченные волосы. Они были потрясающе красивыми и хорошо это знали. Старший, которому, как я решила, было ближе к тридцати, чем к двадцати, протянул мне руку.
