София Герн - Хрустальное сердце
— Кит, это Катя Симонова, дизайнер из фирмы «Modus», ее Федор рекомендовал, — представил девушку Сергей.
— Очень приятно, — выдавил из себя фальшивую улыбочку Никита.
— А я вижу, вы уже купили мебель? — приступила к работе Катя. — Хотите, чтобы квартира была в зеленой гамме?
— О да! Я просто обожаю все оттенки зеленого! — замахал руками Никита. — Они успокаивают. Травянисто-зеленый, изумрудный, малахит, нефрит, оливковый… Чудо! Не правда ли? И вам, дорогуша, придется плясать от печки. В смысле, от этих кресел. Я купил их в «Мебели Италии».
— Никита, а зачем, если не секрет, вам дизайнер? Вы же художник.
— Мне некогда, — отрезал Никита, — у меня договор с одним очень крупным западным издательством на серию комиксов с русской тематикой. Наша родная «мафия» и все такое. Я придумал главного героя, просто закачаешься! С руками оторвали идею. Знаете, он кто? Мент! Оборотень в погонах. То есть реальный оборотень. Так что тут немножечко фэнтези, немножечко мистики. Правда здорово? А? — Никита посмотрел на отца. Оленин засмеялся.
— А что? — пожал плечами Сергей. — Мне идея нравится. Хотя и лежит на поверхности. Впрочем, для комиксов и не нужны глубокие мысли. Они тут даже вредят. Так что, повторю еще раз, — мне нравится. Если отбросить то, что этот жанр я совершенно не понимаю. Ну какой разумный человек станет рассматривать картинки с надписями, вместо того чтобы книжку почитать? Но сейчас ты мне скажешь, что современные дети и даже многие взрослые настолько разленились, что вовсе не читают.
— Вот именно! — отозвался Никита и быстро принял подачу отца. — Комиксы ты зря недооцениваешь. Очень многие из них принесли славу кинематографу. Сначала это были просто истории в картинках, а потом… И герои комиксов — персонажи яркие. В отличие от многих персонажей современной литературы.
— Может быть, я и соглашусь с тобой, — Оленин улыбнулся, но лишь губами, а глаза оставались серьезными, — в конце концов, снимали же фильмы по компьютерным играм. Это уже вопрос общей культуры, а не конкретного жанра. И я уже тебе говорил, если абстрагироваться, мне нравится то, что ты делаешь. И идея. И исполнение.
— Мне тоже нравится идея, хотя про исполнение ничего не могу сказать, — призналась Катя, — забавно может получиться.
— Не может, а обязательно получится! — воскликнул Никита. — А вы всегда так не уверены в себе?
— С чего вы взяли? — опешила Катя.
— А с того, что вы склонны сомневаться. Это сразу же видно.
— Ну что ты набросился на девушку! — Оленин слегка обнял Катю за плечи, и она ощутила терпкий и какой-то особенно томительный аромат его туалетной воды. Его прикосновение оказалось приятным и… надежным.
Никита был похож на отца, но это казалось лишь слабым оттиском с талантливой гравюры. Резкие черты Сергея на лице Никиты оказались смазанными, более мелкими и ничего не значащими. Оленин относился к тем мужчинам, которых возраст украшает, а не портит. Может быть, этот парень тоже станет настоящим — когда вырастет?
— Кстати, Катя Симонова, а вы случайно не бывшая жена Кира? Кирилла? — протянул Никита.
— Да, — не стала отпираться Катя.
— Да? Ну что же, это интересно. Не будете на меня в обиде, если здесь с бывшим пересечетесь? Впрочем, я думаю, это лишнее.
— Вот именно, — не дал ответить Кате Сергей, — не стоит вообще обсуждать этот деликатный вопрос. Ни меня, ни тебя это не касается. Правда, Катюша?
— Именно так, — кивнула Катя, благодарно улыбнувшись Сергею. — Но я бы хотела узнать, что именно хочет сделать со своим домом Никита. Какой стиль предпочитает?
— Однозначно хай-тек. И не говорите мне, ради бога, что это уже не в моде. И не говорите, что в этих хайтековских помещениях жить нельзя и что они напоминают нечто среднее между операционной и офисом. Я это все знаю и без вас. Но хочу. Может быть, меня вообще привлекает холодная и стерильная атмосфера? Почему нет?
— Действительно, почему нет, — пожала плечами Катерина, — но мне все равно. Кто платит, тот и заказывает музыку. Хоть техно, хоть ансамбль русской песни и пляски. А некоторые вообще предпочитают джаз или классику.
— Ага, а некоторые — тяжелый рок, — с удовольствием включился в игру Никита. — Значит, договорились? Когда вы мне предоставите первые эскизы?
— Ну… — Катя огляделась по сторонам: — Через недельку будут готовы и эскизы и смета. Приблизительная, конечно.
— Ни в чем себе… вернее, мне не отказывайте. Папа оплатит, — плотоядно оскалился Никита явной двусмысленности своих слов.
— Вообще-то ты и сам мог бы оплатить ремонт своего жилища, — поморщился Сергей. — Тебе недостаточно квартиры? И к тому же ты теперь высокооплачиваемый художник. Или я не так понял?
— Так! Но не совсем. Я же не сразу все получу. А аванс уже — тю-тю! Ты же знаешь, то да се…
— Знаю. Ладно. Пока. Катя, вас куда подвезти?
— В «Modus», — отозвалась Катя. — Там у меня кое-какие дела не завершены.
— Тогда прошу…
Они распрощались с Никитой и спустились к машине. Оленин открыл дверцу и первой усадил Катю и только после этого сел за руль. Он был безупречно вежлив, даже немного старомодно, но это придавало ему особое очарование.
— У вас есть время? — спросил Сергей, когда они уже выруливали на Ленинградку.
— Да, в общем-то я не тороплюсь, — ответила Катя, уже понимая, куда он клонит. И она не обманулась.
— Хочу показать вам один из моих ресторанов. Заодно и пообедаем. Вы не против? Оцените мой бизнес по достоинству. Приятное времяпрепровождение и отменную итальянскую кухню я вам гарантирую. Кстати, а как вы к ней относитесь?
— По-моему, слишком калорийная… Но я не против! — тут же поправилась Катя, побоявшись показаться невежливой.
Да и, по правде говоря, ей все больше нравился Оленин, и она поймала себя на том, что вовсе не стремится с ним распрощаться.
Они приехали в небольшой ресторанчик «Венецианский купец», и Катя подумала, что литературные аллюзии у Оленина в крови: только он мог использовать в названии ресторана шекспировскую пьесу, к слову сказать, довольно мрачную.
Оказавшись внутри, девушка заулыбалась: дизайн был явно заказан в их конторе. Снова цитаты, цитаты, цитаты. Зал напоминал о старых, источенных стоячей водой палаццо, всюду взгляд натыкался на размытые фрески, обломки колонн, замшелые статуи, так умело состаренные, что только специалист отличил бы их от оригинальных.
Хозяина встретили с распростертыми объятиями, и метрдотель-итальянец усадил их за столик, отгороженный от остального зала декоративной решеткой, оплетенной виноградом. На столе, покрытом вышитой скатертью, стояла синяя свеча в бронзовом тяжелом подсвечнике, бронзовой была и подставка с синими салфетками. Меню было в бархатной, тоже темно-синей, папке с золотым тиснением.
