Лайза Эндрюс - Награда за риск
— Я ведь пользовалась подсказками.
— Ах, Эмма! — Луис засмеялся. — Поверишь ли, я иногда почти давился от смеха. Какая выдержка! Какое бесстыдство! Не моргнув глазом, взять и пустить в оборот мои доводы! Как жаль, что не сделан видеоклип этого совещания — я бы прокручивал его до конца своих дней.
— Спасибо тебе. — Эмма улыбнулась. — Без тебя я бы сегодня не выстояла.
— Со временем ты ко всему этому пришла бы самостоятельно. Я только ускорил процесс. Ты умница! Ты исследуешь предмет всесторонне, не боишься спрашивать совета и не боишься работать под огнем.
— Ну, насчет последнего, положим… Неужели ты не заметил, что, когда я встала, чтобы говорить, то тряслась как осиновый листок!
— Но ты очень быстро совладала с собой. А твое волнение убедило всех в том, что твоя речь полностью была экспромтом. Ах, какой замечательный экспромт! Комар носа не подточит. Блестяще! Редко бывает, что человек не только оправдывает, но превосходит все ожидания. Мы с тобой начинаем становиться хорошей командой, Эмма.
Она улыбалась, видя, как плавится, лаская ее, темнота его глаз. И потом, когда она засыпала, лицо Луиса все время вставало в ее видениях. И даже днем, стоило ей закрыть глаза, перед ее мысленным взором вычерчивалась каждая деталь его облика. Физически ее тянуло к нему сильнее, чем когда бы то ни было.
Следующие несколько недель она работала с очень большим напряжением. Доброе мнение Луиса подействовало на нее как допинг. Она поняла, что заслужила его высокую оценку. Он отнюдь не щедр на похвалы, особенно на работе.
Ее главной задачей было добиться, чтобы один из ведущих испанских еженедельников подробно освещал велогонки. Луис помог ей наладить контакт с редакцией, но сам не слишком надеялся на отклик. Какое множество телефонных звонков пришлось ей сделать! Луис сказал как-то, что она настырнее рыночной торговки. И сам испугался своих слов, подумав, что она может обидеться. Но для нее его грубоватая шутка была дороже, чем любой комплимент по поводу ее внешности.
Однажды Луис предложил ей «поздравительный» ланч.
— Спасибо, но, если не возражаешь, лучше я куплю провизию и поем в парке. А то у меня сейчас не столько голод, сколько кислородное голодание.
Она боялась, что ее ложь обнаружится. Луис был рядом и мог услышать урчание у нее в животе. К тому же каждая клеточка ее тела просила утоления любовной жажды, и Луису с его донжуанским опытом наверняка нетрудно это определить. Но он лишь вздохнул. А когда Эмма на всякий случай отодвинула подальше от него свой стул, в его глазах обозначилась такая печаль, что она нагнулась и поцеловала его в щеку.
— Еще раз за все спасибо! — Она машинально направилась к двери, но, подходя, не выдержала и оглянулась. Он смотрел в окно, а пальцы его прикасались к щеке так, словно она была обожжена.
Парк был почти безлюден. Таким он особенно нравился Эмме. Обитатели Хереса, одетые в это время года почти по-зимнему, боялись долго засиживаться на скамейках. А для нее, привыкшей к холодам северных широт, семнадцать градусов были летней температурой. Из всего эта чокнутая англичанка умеет извлечь выгоду, подумала о себе Эмма.
Сидя на своей любимой скамейке возле пруда, она постепенно начала расслабляться. Какое утро! И хорошо, что Луис не стал ее уговаривать. Она почти всю ночь не спала, не сумев отвлечься от насущных дел по службе.
Вообще-то все идет к лучшему. В ее работе есть элемент творчества. С помощью коллег или без их помощи она рано или поздно сделает неплохую карьеру. Когда-нибудь отношение к ней переменится, а если кто-то по-прежнему будет настроен враждебно, что ж, придется жить с этим. Они только всегда должны знать, что тылы ее надежно защищены, что она не беззащитна перед их нападками.
Она подняла с земли камень и попыталась добросить до пруда. Нет, не хватило силенок. Луис, наверно, отправил бы его на противоположный берег. Подумав так, она разрыдалась. Неужели она так никогда и не сумеет выкинуть его из головы?
Возможно, дело в том, что они стали постоянно соприкасаться по работе. А он очень уж хороший все последние дни. Хотя Луис вырос в семье потомственных виноделов и обладает самыми обширными познаниями в этой области, перед ней не заносится, обращается как с равной, серьезно рассматривает все ее предложения.
Интересно, догадывается ли он о ее подлинных чувствах? Чудо еще, что она должным образом справляется с работой при том водовороте эмоций, которые пробуждает в ней его присутствие. Но если он и догадывается, то не поспешил воспользоваться создавшимся положением. Он не раз говорил ей, что нельзя смешивать дело и удовольствие. Да, Луис умеет быть сдержанным. А вот она…
Главной частью своего женского существа, своим сердцем, она жаждала, чтобы он налетел как вихрь, чтобы повторилось однажды случившееся. А другая важная часть ее существа, разум, этому противодействовала. Нельзя позволить ему причинить ей новый ущерб. Ум знал, что она его любит. Ум знал, что ощущения любви божественны. Но он знал и то, что это будет новым падением. Потому что в натуре Луиса — овладеть, победить, опустошить.
Да, в последнее время у них с Луисом установилось стабильное рабочее партнерство. Они стали относиться друг к другу с уважением, она сказала бы даже больше: они творчески сдружились. Как не хотелось бы ей все это потерять!
И еще одно она знала наверняка: в предстоящую субботу ей понадобится вся ее бдительность, вся твердость ее характера. Лишь в состоянии совершенной собранности сможет она переступить порог виллы, куда все-таки смогла зазвать ее Мария.
Глава 20
Карлос подвел «роллс-ройс» к ее дому в самом начале седьмого. Увидев с балкона знакомую машину, Эмма подхватила сумку и поспешила вниз.
— Хороший сегодня вечер, Карлос. Последние дни стало совсем тепло, — говорила она непринужденно, а между тем ее нервы вибрировали как натянутые струны. Что ж, она знала, как трудно ей будет снова посетить виллу Кеведо.
Как только автомобиль тронулся, она откинула голову на кожаную спинку сиденья и закрыла глаза: надо было успокоиться. Но тут же, как назло, стали мерещиться перепуганные лошади, зажатые в кольце огня. Хотя салон «роллс-ройса» очень просторен, она чувствовала себя словно в гробу. Она нащупала кнопку, открывающую окно, и облегченно вздохнула, когда струя воздуха ударила ей в лицо. У нее перехватило дыхание, но потом дышать стало легче.
Карлос, увидев в зеркальце ее искаженное лицо, наверное, подумал, что она психопатка. В прошлый раз удирала, как ненормальная, от Луиса, а теперь чуть ли не до пояса высунулась из кабины. Он попросил Эмму вести себя осторожнее.
