Ги де Кар - Дерзкая красота
Однако силы оставили ее, когда после долгих колебаний дрожащей рукой Сильви набрала номер телефона, который знала наизусть, и еле слышным голосом произнесла:
— Алло? Патрис? Это я, Сильви… Я не решалась тебя беспокоить. Очень мило то, что ты говоришь… Ты меня не совсем забыл?.. Ты не женился по крайней мере?.. Нет, я тоже не замужем… Что со мной произошло? Я сильно изменилась… Я бы хотела тебя увидеть… Может, выпьем вместе?.. Сегодня вечером? Где? У тебя? На террасе по-прежнему цветы?.. Во сколько?.. Я приду.
Ошибка
Стоял теплый весенний вечер, один из тех, что бывают только в Париже; именно в такие вечера любовники вновь находят друг друга. Для встречи с Патрисом Сильви надела новый костюм: длинный жакет и брюки из тонкой желтой шерсти, — это был самый дорогой наряд, когда-либо купленный ею. Сильви заказала костюм две недели назад у Кристиана Диора специально на этот случай: великий день в ее жизни, когда она вновь увидит единственного дорогого для нее мужчину. Если бы сегодня ей не повезло, костюм висел бы в шкафу, выходя из моды.
Чувство утонченной элегантности, каким обладают только женщины, подсказало Сильви повязать на шею лиловый шарфик от Гермеса, чтобы одновременно смягчить и подчеркнуть яркий цвет костюма. Выбор красок был не случаен, они хорошо оттеняли ее каштановые волосы. Сумочка и туфли были тоже лиловые. Костюм от Диора, шарфик от Гермеса, сумочка и туфли съели ее последние деньги. Все ее достояние составляла теперь ее красота — но какой капитал!
С бьющимся сердцем Сильви поднялась на площадку седьмого этажа и позвонила в квартиру Патриса.
Патрис открыл дверь и растерянно смотрел на стоявшую в дверях женщину.
— Что вам угодно, мадам?
— Мне угодно тебя, Патрис!
Единственное, что в Сильви не изменилось, — ее голос, теплый, волнующий, который часто заставлял клиенток «Мари-Каролин» забывать о ее безобразной внешности.
Патрис стоял, словно окаменев, и оторопело смотрел на Сильви. Нет, он не верил своим глазам. Невероятно, перед ним стояла утонченная молодая женщина с ослепительной улыбкой. Она смотрела на него одновременно с вызовом и торжеством. Не может быть, что это та же дурнушка, которую однажды ночью на дискотеке он вырвал из объятий негра. Но никакого сомнения: это ее голос, который он не мог забыть, несмотря на множество других, которые слышал с тех пор, как они расстались, потому что она была единственная, кто осмелился сказать ему: «Я думаю, мой уход многое упростит, — ты сможешь после меня найти девушку, которая будет по-настоящему красива!»
— Ты! — Патрис наконец пришел в себя.
— Да, я, — негромко произнесла Сильви.
— Невероятно! Что произошло? — спросил он.
— Тебе никто не говорил, что любовь делает людей красивыми? Я никогда не переставала любить тебя, и вот результат, — улыбнулась она.
— Входи, прошу, — смущенно пробормотал он.
— А я уже засомневалась, предложишь ли ты мне войти. — Сильви казалось, что победа уже почти одержана.
В квартире ничего не изменилось. Сильви прошла через гостиную, вышла на террасу и с наслаждением вдохнула свежий воздух.
— Эти изумительные запахи Булонского леса! Знаешь, прошло столько времени, а я их постоянно ощущала.
Патрис не сводил глаз с Сильви, не решаясь подойти к ней.
— В тебе все изменилось, Сильви, — сказал он.
— Все! Даже грудь, которую ты не любил. — Девушка не могла скрыть гордости, ее переполнявшей.
— Где это все тебе сделали, в Штатах? — поинтересовался Патрис.
— На каждой остановке долгого путешествия… А ты, наоборот, нисколько не изменился… Ты стал, мне кажется, еще прекраснее!
Они вернулись в гостиную, Сильви села на диван.
— Видишь, я села на свое прежнее место.
— Что тебе предложить? Виски? — вежливо спросил он.
— Ты прекрасно знаешь, что здесь мы с тобой пили только шампанское, — улыбнулась Сильви.
— Правда! Не беспокойся, шампанское есть всегда…
Патрис поспешил за шампанским. Когда он вернулся с бутылкой, Сильви курила сигарету, может быть, чтобы успокоиться и придать себе уверенности, точь-в-точь как тогда, в первую ночь, когда оказалась в этой комнате. Сегодня вечером Сильви испытывала какое-то неприятное чувство беспокойства, неловкости… Уже в тот момент, когда она оказалась лицом к лицу с Патрисом на пороге его квартиры, Сильви вдруг потеряла уверенность, а ей казалось, что ее накопилось достаточно за долгие месяцы размышлений в полном одиночестве.
Они молча выпили шампанское, продолжая рассматривать друг друга, словно виделись впервые. Патрис первый нарушил молчание:
— У тебя забавный нос.
— Он тебе нравится? — спросила Сильви.
— Смешной, — сказал он.
Жестом, который мог показаться непреднамеренным, но который она тщательно отрабатывала в течение месяцев перед зеркалом, Сильви откинула назад волосы, открыв уши.
— Твои уши тоже стали меньше! — воскликнул он. — Рот остался прежним… впрочем, я не совсем уверен! Я любил твой рот… Он умел целовать… Но все же, что изменилось?
Сильви широко улыбнулась (она тоже отрабатывала перед зеркалом эту улыбку), продемонстрировала свои сверкающие белизной зубы.
— Невероятно! А волосы! — Патрис покачал головой.
— Да, у них было время отрасти. — Сильви пригубила шампанского.
— Они даже слишком красивые… И взгляд у тебя не тот. Я вспоминаю: порой у тебя был несколько жесткий взгляд… Но нельзя сказать, что неприятный!
— Наверное, с годами он стал мягче, — улыбнулась Сильви.
— Не преувеличивай! Сколько времени мы не виделись? — спросил он.
— Ровно девять месяцев, — ответила она.
— Уже девять месяцев! Время бежит как сумасшедшее. Ну, так ты путешествовала? По делам твоего Дома моды?
— Для собственного удовольствия… А ты по-прежнему занимаешься недвижимостью? — задала она встречный вопрос.
— По-прежнему, — кивнул он. — Дела идут все хуже и хуже… Если так пойдет дальше, придется заняться другой работой.
— Чем? — Сильви откинулась в кресле.
— Пока не знаю… Еще немного шампанского? — предложил он.
— С удовольствием.
Опять выпили молча. Чувство неловкости нарастало. Но сейчас Сильви поняла: дело было не только в ней; атмосфера неловкости тягостно наполняла гостиную по мере приближения ночи.
— Сильви, ты совсем другая… — негромко сказал Патрис.
— Разве? — Сильви вопросительно взглянула на него.
— Я имею в виду внешне, — уточнил он.
— А внутренне? — спросила она.
Патрис не отвечал.
— Тебе, конечно, это покажется безумием, но я не так уж изменилась внутренне… Когда я только что позвонила в твою дверь, то думала, что я очень сильная женщина… Так вот, я ошибалась! Я люблю тебя, как и прежде. Да, я никогда не переставала тебя любить! Ты не понимаешь разве, что, несмотря на разлуку, ты всегда оставался для меня богом? Что я сделала и вытерпела все это только ради тебя, чтобы покорить тебя? А ты все это время… ты хоть вспоминал обо мне? — с надеждой спросила она.
