Шейла Дайан - Пляжное чтиво
«Она играла в эту игру так много раз, что игра превратилась в ритуал. Но на этот раз, едва успев раскинуть руки-крылья, не говоря уж о полете, совершенно голая Марджори Эплбаум падала на дощатый настил пляжа мимо Алисон Даймонд, дремлющей на своем балконе».
… Должна признать, что конструируя последнюю сцену своего романа, я хотела бы знать, насколько отличается реальная история от моего вымысла.
В пятницу утром я получила ответ из газетной версии.
"После систематического совращения и шантажа женатых мужчин, проводящих лето в кооперативе "Башня из слоновой кости", Марджори Эплбаум-Смит, двадцатишестилетняя бухгалтер из Филадельфии, увлеклась опасными и в конце концов роковыми сексуальными играми с пятидесятишестилетним Мартином Стейнером и тридцатисемилетней Патрицией Гордон. Случайно сорвавшись с веревки ночью 26 июля, Смит упала с балкона пентхауса Стейнера в Башне и разбилась насмерть…"
Я вполне могла быть автором этой газетной истории и уже написала ее в "Пляжном чтиве". Я не верила своим глазам, перечитывая газету по меньшей мере в десятый раз. Эта история произвела эффект разорвавшейся бомбы, разметав половину населения нашего дома, поняла я, глядя на пляж с балкона.
Прекрасный пляжный день. Однако не видно розового зонтика Робин и Элиота (я не видела Робин со вторника, а потом узнала, что Элиот и Робин уехали в город в среду утром). Желтый зонтик Джефри тоже отсутствовал (он прервал отпуск и вернулся в Филадельфию тоже в среду после нескольких звонков репортеров). Я не заметила оранжевый зонтик Марчи Кобрин (жены пухлого адвоката), сине-белый полосатый зонтик Дебби (жены врача), темно-синий зонтик Синди (или Минди?) и желто-оранжевый полосатый зонтик Лил Слоткин. И уж, конечно, нигде не было видно зеленого зонтика Стейнеров и бирюзового — Тиш Гордон.
"… Первой удачей в расследовании стал закодированный дневник сексуальных связей покойной… обнаруженный в лифте на следующий день после смерти Шелдоном Даймондом, восемнадцатилетним сыном проживающей в Башне Алисон Даймонд", — читала я.
"Они не должны были упоминать его имя!" — думала я в ярости от того, что Шел оказался связанным, хоть и косвенно, с этим отвратительным происшествием. И вдруг до меня дошел смысл слов "обнаруженный в лифте на следующий день после смерти". То есть в пятницу, а не во вторник, как сказал мне Шел. Конечно, всем известно, что газеты путают детали, но если репортер прав, то что делал Шел в лифте в пятницу днем?
Я уставилась на красный зонтик Бренды Форестер и вспомнила все, что говорили о ней Робин и Шел… что я написала о Бренде и Шеле. "Неужели и это правда?!" — с ужасом подумала я.
Я позвонила Шелу, но отозвался автоответчик. Когда я позвонила в кафе, мне сказали, что он придет только в час. Я перезвонила автоответчику и попросила, чтобы Шел позвонил мне, как только вернется. Затем я начала собираться к отъезду в город в понедельник и к отлету в Чикаго в пятницу. Я вычистила кухню. Всю, включая плиту. Я вычистила ванные комнаты и принялась за стенной шкаф в спальне. Если бы Шел был дома, он бы сразу понял, что я расстроена: я всегда затеваю уборку, когда расстроена. А когда я начинаю разбирать стенные шкафы — это очень серьезно.
Секс — это серьезно. Секс и Шел — это серьезно. Секс между Шелом и Брендой Форестер — это очень серьезно. Я занялась остальными шкафами.
Когда Шел явился в половине двенадцатого, я выплывала из чулана в прихожей с дюжиной пустых вешалок.
— Ого! Мама чистит стенные шкафы. Что случилось?
— Я увидела твое имя в газете.
— Славная история!
— Так когда ты нашел книжку? В пятницу или во вторник?
— А что говорят газеты?
— В пятницу.
— Тогда, наверное, в пятницу.
— Ты сказал мне, что во вторник.
— Значит, я ошибся.
— Так что ты делал здесь в пятницу? — продолжила я допрос.
— Наверное, пришел повидать тебя.
— Мимо. Ты даже не знал, что я на побережье.
— Так что же я делал, мам?
— Вот ты мне и скажи.
— Я уже сказал. Я искал тебя, — Шел упрямо цеплялся за свою версию.
— Как ты мог искать, если не ждал меня до субботы? — спросила я, повышая голос.
— Потому что когда я позвонил в Филадельфию в четверг вечером, мой звонок был переведен сюда, — объяснил он.
Слишком спокойно. Слишком детально, подумала я, удивляясь, почему он вообще отвечает на мои дурацкие вопросы.
— Но я была здесь весь вечер. Когда ты звонил? — спросила я, выпуская последние пары.
— Около одиннадцати.
— Наверное, я уже спала… но я не видела сигналов на автоответчике утром, — продолжала я слабо сопротивляться.
— Я не оставлял сообщений. Решил удивить тебя в пятницу.
— Твои друзья нашли меня на пляже. Почему не ты?
— На это я не могу ответить, мам.
— Может быть, ты навещал кого-то другого?
— Кого, например? — спросил он, начиная раздражаться.
— Это я тебя спрашиваю.
— Я не навещал никого другого. Я вернулся на пляж, не нашел ни тебя, ни ребят, прогулялся и пошел домой.
— И не звонил мне до субботнего утра? Шел, в этом нет никакой логики!
— Дай перевести дух, мам. Я искал тебя. Тебя не было. Что тут такого серьезного?
"Секс серьезен! Секс между тобой и Брендой Форестер очень серьезен!" — визжало в моей голове. Конечно, я не могла рассказать ему о… о моих психопатических фантазиях… о подозрениях моей подруги, касающихся моего сына — моего ребенка, — основанных на злобных сплетнях о женщине, которую никто из нас как следует не знал, и на небрежных замечаниях, которыми Шел хотел шокировать меня. Интересно, отличаются ли слухи от реальности… реальность от фантазии… и насколько фантазия близка к реальности? И чем больше я думала, тем больше у меня кружилась голова, а чем больше у меня кружилась голова, тем меньше смысла было во всех моих рассуждениях.
— Эй, мам, что с тобой? — спросил Шел, бросаясь ко мне и хватая меня за руку, поскольку меня заметно закачало.
— Немножко кружится голова. Сейчас пройдет, — сказала я, опираясь на раковину.
— Ты побелела.
— Слишком много крема.
— Ты уверена, что не заболела, мам?
Шел выглядел таким встревоженным, что у меня чуть не разорвалось сердце.
— Все прекрасно. Это просто мой вестибулярный аппарат… вирус, как сказал врач.
— Может, тебе не стоит лететь со мной?
— Я уже спрашивала. Врач сказал, что мне можно лететь, — ответила я. "Может, он заговорил об этом, потому что не хочет, чтобы я летела с ним? "
— Ты уверена?
— Ты не хочешь, чтобы я летела с тобой?
— Сдаюсь! Мне надо бежать на работу. Увидимся в понедельник утром, — сказал он, поворачивая к двери… выходя в вестибюль…
