Ирина Кривенко - Доверенность на любовь
— Дурак! — вслух сказала Оксана, радуясь тому, что мужчина на остановке теперь ее не видит.
Она заснула уже на рассвете, когда дождь почти перестал, а небо сделалось черно-синим. Когда засыпаешь поздно, всегда трудно проснуться и уж определенно не выспишься. Оксана это знала. Если ей не довелось лечь в постель до часу ночи, то она не выспится обязательно. Здоровый сон существовал для нее только с часу до трех ночи. В общем-то, хватало и этих трех часов. Все остальное ничего не меняло.
Чувствуя себя усталой и разбитой, она безо всякого удовольствия выпила две большие чашки кофе без сахара и выкурила одну за другой две сигареты.
«Ну вот, еще день побыть одной, а там приедет Виктор… Я устрою ему! Будет знать, как путаться с Эллой!»
Но самое странное, Оксана ощутила, что ее вчерашняя уверенность в том, что муж изменяет ей, исчезла почти без остатка. Она находила сотню оправданий позднему звонку. К счастью, на работу можно было приходить когда угодно, лишь бы выполнялись заказы. Директор Валерий Леонидович Дубровский строго следил только за этим, все остальное его не касалось.
Оксана лениво потянулась и уже хотела было закурить третью сигарету, как остановила себя.
«Ты не в том возрасте, чтобы не следить за тем, сколько пьешь и сколько куришь».
Чтобы как-то себя развлечь, Оксана решила, что сегодня поедет на работу в трамвае, хоть и займет это полтора часа вместо сорока минут, если пользоваться метро. Она не стала спускаться на станцию «Авиамоторную», а сразу пошла на трамвайную остановку. Вагона, как назло, долго не было, и ей пришлось выслушать разговор двух старушек, как бы щеголявших одна перед другой тем, кому хуже теперь жить. Если верить им на слово, то они уже давно должны были умереть с голоду. Однако, на удивление, и та и другая выглядели довольно свежими и умирать, во всяком случае в ближайшее время, не собирались.
Оксана оделась так, как редко себе это позволяла в последнее время: свободную рубашку, вытертые джинсы, кроссовки. Обычно она старалась придать своему облику побольше респектабельности. Но сегодня с утра ей захотелось ощутить себя молодой, способной понравиться не какому-нибудь зануде в строгом костюме с золотыми пуговицами и блестящей лысиной, а молодому парню, примерно такому же, какой живет в соседнем доме.
Прослушав еще и лекцию о том, какая теперь пошла молодежь, Оксана наконец-то дождалась нужного ей номера.
Но тут одежда не по возрасту сыграла с ней шутку. Никто не уступил ей место.
Зазвенев стеклами, трамвай покатил по рельсам, и на душе сразу же сделалось веселее. Оксана всегда любила загадывать какие-нибудь желания и придумывала условия их исполнения. Вот и теперь она загадала, что если на шоссе Энтузиастов встретятся ей хотя бы три белых «вольво» до того, как трамвай завернет, она найдет доказательства невиновности мужа.
Первый автомобиль загаданных цвета и марки обогнал трамвай на следующей же остановке. И Оксана загнула мизинец левой руки.
— Раз, — сказана она сама себе и повеселела.
Второй автомобиль выехал из арки и пропустил весело дребезжащий трамвай.
— Два, — сказала Оксана, загнув безымянный палец.
А вот третья машина, как назло, долго не показывалась. Ехали «вольво» всякого цвета: красные, зеленые, синие, старые и новые, а белого автомобиля вроде бы и не предвиделось.
И только когда трамвай, сбавив скорость, повернул, заставив всех пассажиров, стоящих в проходе, схватиться за поручни, по шоссе пронесся великолепный новый автомобиль.
— Три, — вздохнула с облегчением Оксана, уже успевшая в мыслях проклясть тот момент, когда загадала глупое желание и не менее глупое условие его выполнения.
А тут как раз освободилось место. Не став дожидаться, пока какая-нибудь шустрая старушка займет его, Оксана уселась и принялась смотреть в окно. Минут десять ничего интересного ей не попадалось на глаза.
И вот, когда трамвай вновь выкатил на людную улицу, уже следуя не по отдельной, боковой полосе, а по середине проезжей части, впереди загорелся красным огнем светофор. Скрипнув тормозами, вагон стал. Рядом, в соседнем ряду, остановился микроавтобус «мерседес» темно-синего, как предрассветное небо, цвета. Оксана не сразу узнала эту машину, скользнув по ней рассеянным взглядом. Но затем она внимательно посмотрела на шофера. Знакомое лицо… Ну конечно же, это был Алексей, водитель из фирмы, где работал ее муж. Надеясь увидеть кого-нибудь еще из знакомых, она посмотрела в салон и…
Оксана вздрогнула и сердце ее бешено заколотилось: в автомобиле она увидела своего мужа Виктора вместе с Эллой Петраковой. Они сидели обнявшись, и Элла даже забросила свои ноги ему на колени. Темные волосы Петраковой тяжелой волной падали ей на плечи. Ярко подрисованные губы, очерченные темной контурной линией, демонстрировали счастливую улыбку.
Виктор наклонился и что-то зашептал своей спутнице на ухо.
Оксана инстинктивно полуприкрыла лицо ладонью так, чтобы ее не могли узнать, глядя из микроавтобуса, и сквозь разведенные пальцы продолжала следить за мужем.
У его ног стоял большой чемодан с привязанной к ручке этикеткой польской авиакомпании «LOT». Красный свет светофора сменился на желтый, затем на зеленый. Микроавтобус, резко набрав скорость, умчался впереди трамвая.
Оксана тяжело вздохнула:
— Так значит, это правда, — прошептала она, глядя вслед удаляющейся машине, которая явно следовала по направлению к офису торговой компании «Эльдорадо».
Оставшаяся дорога показалась Оксане Лозинской ужасно длинной, солнце неимоверно жарким, а воздух душным. Она вышла за остановку до нужной ей и прошлась пешком в тени деревьев.
Бюро по проектированию коттеджей и интерьеров «Семь холмов», в котором она работала, располагалось в цокольном этаже панельной пятиэтажки, неизвестно каким образом оказавшейся во дворах старой застройки. Унылые, выбеленные известкой стены, залитые битумом швы, растрескавшееся бетонное крыльцо. Но блестящая, ярко начищенная медная вывеска над крыльцом резко контрастировала с общей картиной и как бы говорила об умении работников бюро делать отличные вещи.
Оксана рассеянно позвонила в дверь, ей открыл вахтер и пропустил в сумрачный прохладный коридор. Она добралась до своего стола и устало опустилась в кресло. Бюро размещалось в двух квартирах Все перегородки были снесены, оставлены лишь капитальные стены.
Кабинет директора от остального пространства отделяла стеклянная перегородка и дюралевые полоски жалюзи. Когда он один находился в своем кабинете, то жалюзи обычно были подняты. Но стоило появиться посетителю, как планки поворачивались.
