Диана Вишневская - Цыпленок на полотенце
Что делал отец, когда его восьмилетняя дочь задыхалась от рыданий, свернувшись в комочек на полу кладовки, а мать продолжала хлестать ее ремнем и кричать на нее?
Отец сидел в кресле и спокойно читал газету.
Твой отец — не злой и не черствый человек. Но сопереживать Ане и защищать ее — значит, вступать в конфликт с женой. Что же делать, как переносить слезы дочери и ее крики из кладовки? Что же делать?
Видимо, когда-то давно отцу пришлось выбирать между женой и ребенком. Жена настаивала, чтоб вся ответственность за ребенка лежала на ней, муж не должен вмешиваться. И отец выбрал жену — раз и навсегда. С тех пор переживания ребенка перестали его волновать.
Дочка получила четверку за диктант, она плохо подготовилась, наверное, не делала уроков, четверка в дневнике, теперь дочку воспитывают — хлещут ремнем. Дочка плачет, свернувшись на полу и пытаясь закрыться руками, она вскрикивает при каждом ударе.
Не вижу, не слышу, не понимаю. Читаю газету. Люблю жену.
Всё идет хорошо. Дочери нет. Есть только жена.
Всё идет хорошо.
* * *— Да уж… — говорит Костя. — И как ты это выдерживала?
— Не знаю, — Аня задумывается. — Может быть, благодаря успехам в школе? Я была отличницей с первого класса до последнего. В школе ко мне хорошо относились…
* * *Когда Ане было девять лет, ее родители обменяли квартиру, и Аню перевели в другую школу — поближе к новому жилью. Первого сентября она вошла в класс за пятнадцать минут до начала урока. Дети собрались в районе задних парт, на Аню с любопытством смотрели два десятка пар глаз. Под шепотки: «Новенькая… Из третьей школы… Отличница…»
Аня прошла вперед, решительно села за пустую парту, вторую в среднем ряду, и уставилась на доску. Пусть только попробуют ее обидеть! Она им всем покажет!
Через минуту сзади послышались шаги, и справа от Ани остановилась красивая черноглазая девочка.
— Тебя зовут Аня? — спросила она.
— Да. А тебя?
— Марина. А ты, правда, отличница?
— Правда.
— А у тебя хороший почерк?
— Вот, смотри, — Аня достала из портфеля тетрадку с собственноручной надписью на обложке: «Тетрадь по русскому языку ученицы 3а…»
Марина держала руки за спиной, и Аня пока не могла понять, друг эта девочка или враг.
— Красивый почерк, — одобрила Марина. — А можешь подписать мне так же? Мою фамилию я тебе продиктую.
— Давай, — согласилась Аня.
Марина положила на стол чистую тетрадку — вот что она, оказывается, держала за спиной!
«Не враг! — поняла Аня. — Ура, не враг!!!»
В предыдущей школе одноклассники обычно ни о чем не просили Аню. Разве что дать списать домашнее задание по математике. Да и то редко…
Пока Аня старательно выводила надпись на тетрадке Марины, вокруг собралась стайка детей. Заглядывали через плечо, следили — не допустит ли Аня ошибку. Аня с честью выдержала испытание. И даже чернила не размазала.
— Спасибо, — сказала Марина. — Подпиши мне еще вторую, по русскому языку.
— И мне, и мне, — начали наперебой просить дети.
«Хорошая школа, — решила Аня. — Лучше, чем та. Хорошо, что мама с папой решили переехать».
Уже через минуту на ее парте лежало не меньше десятка чистых тетрадей. Вокруг стоял галдеж: «Мне первому!» «Нет, мне, я раньше попросил!» И тут на Анину парту с грохотом опустился чей-то коричневый портфель.
Аня подняла голову. На нее внимательно смотрела рыженькая худенькая девочка. Коричневый портфель она по-прежнему держала за ручку.
— Ира! — радостно загалдели дети. — Садись скорее, подпиши тетрадки!
— Вам новенькая подписывает, — хмуро отозвалась Ира.
«Вот оно, — поняла Аня. — Рано я расслабилась. Вот оно — началось».
— Все подписать я не успею, — спокойно ответила Аня, глядя Ире в глаза. — Тетрадок много, а скоро уже звонок.
— Давай выйдем, — предложила Ира. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Аня встала.
Выйдя в коридор, Ира повернулась к Ане:
— Я тоже отличница, как и ты. Больше никто не учится на одни пятерки — ни в нашем классе, ни в параллельных.
— И что? — не поняла Аня.
Ира посмотрела в окно, потом неуверенно взглянула на Аню.
Что-то в ее взгляде было очень хорошее, доброе, вызывающее симпатию. Ане захотелось ей помочь.
— Тебе не нравится, что я подписываю тетрадки, да? — спросила она. — Это раньше только ты делала? Хочешь, чтоб я перестала? Но они же просят…
— Нет, — Ира махнула рукой. — Подписывай… — Глубоко вдохнула и, наконец, решилась. — Давай сидеть за одной партой?
Аня удивленно уставилась на нее. В предыдущей школе никто не предлагал ей сидеть вместе. А тут — сразу же, в первый же день, да еще Ира — отличница, которую все любят! Почему?!
Аня молчала, и лицо Иры стало испуганным:
— Ты не согласна?
— Согласна, — ответила Аня. Она по-прежнему ничего не понимала.
— Правда согласна? — с надеждой спросила Ира.
— Конечно!
Ира вздохнула с облегчением:
— Тогда пойдем в класс. Только давай пересядем за первую парту в среднем ряду — это мое обычное место.
В оставшееся время до начала урока Аня и Ира усердно подписывали тетрадки одноклассников.
После звонка (дети уже расселись по партам, а учительницы еще нет) Аня шепотом позвала:
— Ира! А почему ты решила сидеть со мной?
— Мне моя мама посоветовала, — таким же шепотом ответила Ира. — Она сказала, что тебе надо помочь, потому что новеньким поначалу трудно. И еще она хочет, чтоб у меня была подружка отличница. Тогда мы будем влиять друг на друга и всегда учиться на пятерки.
