Эльдар Рязанов - Вокзал для двоих
В открытом проеме появился Андрей с флажком в руке.
– Буду послезавтра, в двенадцать десять. Если не опоздаем. Ты смотри, Верунчик, готовься... Да, Вера, дыни чарджуйские, запомни – три рубля кило!
Эти слова стали достойным завершением любовной сцены.
Вера, как и полагается любящей женщине, тоскливо глядела вслед уходящему поезду.
Платон отрезал еще один ломоть дыни.
Возле скамейки появилась Вера.
– Дынька... просто опупеть! – блаженно протянул Платон.
Вера присела рядом.
– Отрежьте мне тоже кусочек!
– Дыню я выбрал самую маленькую, – сказал Платон, выполняя Верину просьбу. – Будем считать, что за охрану вы со мной расплатились!
– Дыня действительно хороша! – восхитилась Вера.
– А что вы будете делать с такой оравой дынь?
– Реализовывать! – печально сказала Вера.
– По три рубля? – поинтересовался Платон.
– За кило! – кивнула Вера.
– Верните мне, пожалуйста, паспорт! – попросил Платон.
Реакция Веры была неожиданной. Сначала она буквально окаменела, а затем нервно расхохоталась:
– Ваш паспорт – ту-ту – в Москву едет!
– Что за глупые шутки! – возмутился Платон.
– Это не шутки, правда. – Вера оборвала смех. – А зачем вы его отдали?
– То есть как – зачем? Подходит человек в форме, требует паспорт, и, естественно, я отдаю.
– Простите, у нас там, в купе, спор зашел, понимаете, ну? – Вера засмеялась. – А потом уже было не до вашего паспорта.
Одно преступление Платон уже совершил, сейчас он был готов совершить второе – убить Веру!
– Да вы понимаете, что вы со мной сделали, дрянь привокзальная?! Вы же меня погубили, кошка драная!
Вера обиделась:
– Вы, конечно, имеете право меня обзывать, но кошка драная – это преувеличение!
– Не хватало, чтобы этот ваш бугай тупорылый, – продолжал бушевать Платон, – сдал мой паспорт в милицию!
– Сами вы тупорылый. – Вера не дала ухажера в обиду. – Андрей – человек порядочный!
– Спекулянт! – перебил Платон.
– Спекулянт тоже может быть порядочным человеком. И, пожалуйста, успокойтесь: послезавтра, в двенадцать десять, Андрей привезет вам документ! И вы успеете на точно такой же поезд, от которого вы отстали.
– Как же я буду жить без паспорта? – взвился Платон. – Да еще после того, что случилось! Я же должен отца повидать. Может, увижу его в последний раз в жизни...
– Вы не паникуйте! – Вера попыталась утешить Платона. – Поезжайте в Грибоедов без паспорта, а на обратном пути я его вам вынесу к вагону!
– Да обратно я вынужден буду лететь самолетом! – не мог успокоиться Платон. – Иначе я не поспеваю!
– Так опоздайте на денек, – небрежно повела плечами Вера. – Сейчас за это с работы никого не выгоняют!
– В общем, вы меня просто доконали! – Платон в отчаянии обхватил голову руками. – Что же мне делать? И ехать нельзя! И ждать тоже нельзя!
– А что вы там, в Москве, такое натворили? – полюбопытствовала Вера. – Я ведь слышала ваш разговор по телефону...
– Ограбил Государственный банк СССР! – зло ответил Платон и ушел.
– Ой, ой, ой, как остроумно!..
В зале ожидания Платон снова набрал московский номер.
– Маша, это я... Что нового?.. Сколько ему было лет?.. Он еще работал или уже вышел на пенсию?.. Ты думаешь, он был пьяный? Результаты экспертизы уже есть?.. У меня этот ужас все время перед глазами... Я даже рад, что я – один... Главное, ты не нервничай. Раз штакетник завезли, значит, все в порядке. У тебя когда передача, завтра?.. Ты еще не звонила отцу? Позвони и скажи, что я приеду послезавтра вечером. «Почему», «почему»! Так вышло... В общем, долго объяснять! У меня последняя монета...
Когда Платон повесил трубку, то обнаружил, что Вера находилась тут же и внимательно слушала разговор.
– Перестаньте за мной шпионить! – возмутился Платон.
– Я не шпионю, а наоборот! Я вас подвела и должна вам как-то помочь. Но теперь я растерялась... Вы совершили что-то страшное? Расскажите!
Платон печально поглядел на Веру и сказал:
– Человек из-за меня погиб. Нечаянно, конечно. Но виноват все равно я.
– Как это случилось? – осторожно спросила Вера.
Платон безнадежно махнул рукой.
– Простите меня, – вдруг тихо заговорила Вера. – Дернуло меня привязаться к вам с этим рублем. Тут за день просто звереешь. Тебе хамят – ты хамишь. Тебе не доплачивают – ты обсчитываешь. Что же у меня за работа такая несчастная?!
Вера была готова разрыдаться. И теперь уже Платон начал ее успокаивать:
– Да не страдайте... Вы же не по злобе, а сгоряча, в запарке. Я понимаю. И зла на вас не держу...
– Это правда? – подняла глаза Вера.
– А зачем мне врать-то?
Вечером в ресторане гремела музыка. Вечером ресторан преображался. Сейчас сюда транзитных пассажиров не допускали. В одном конце зала справляли свадьбу, в другом отмечали юбилей, веселились парочки и компании.
Пианист Шурик вместе с вокально-инструментальным ансамблем исполнял песню собственного сочинения:
Живем мы что-то без азарта,
Однообразно, как в строю.
Не бойтесь бросить все на карту
И жизнь переменить свою!
Какими были мы на старте...
Теперь не то, исчезла прыть...
Играйте на рисковой карте —
Не бойтесь жизнь переменить!
Пусть в голове мелькает проседь —
Не поздно выбрать новый путь...
Не бойтесь все на карту бросить
И прожитое зачеркнуть!
Из дома выйдя в непогоду,
Взбодрите дух, пришпорьте плоть.
Не бойтесь тасовать колоду —
Пытайтесь жизнь перебороть!
В мираж и дым, в химеры верьте!
Пожитки незачем тащить.
Ведь не уехать дальше смерти —
Стремитесь жизнь перекроить!
Печалиться не надо вовсе,
Когда вам нечем карту крыть.
Вы бросить жизнь на кон не бойтесь:
Не проиграв – не победить!
Танцевали гости ресторана, метались измученные официантки, бегали по ресторану цветные лучи прожекторов, а за окнами железная дорога жила своей жизнью. Приходили и отправлялись составы, гудели электровозы, бубнило вокзальное радио.
К наружной двери ресторана, которую охранял швейцар, сидя под традиционной табличкой «Пива нет», подошел Платон.
– Павел Васильевич, вызовите мне, пожалуйста, Веру.
Швейцар впустил Платона.
– Извините, – сказал Платон Вере, – но, кроме вас, я никого в этом городе не знаю. Музей уже посетил, в кино отсидел, на улице дождь. В гостиницу без паспорта не пускают. Куда мне деваться?
Вера задумалась.
– Сейчас мне некогда, но мы скоро закрываемся. Вы сядьте за служебный столик, а я покамест придумаю, куда вас на ночь засунуть.
И замученная Вера вернулась к своим обязанностям, пытаясь получить с пьяного:
