Эльдар Рязанов - Вокзал для двоих
– Который час? – прохрипел Платон.
– Еще семь минут! – подбадривал сзади добрый голос Веры. – Смотри, смотри какая красота – вон уже твой забор виден!
– До него еще очень далеко... Все бессмысленно... Я все равно не успею! – Платон оглянулся и увидел, что Вера плетется сзади, сгибаясь под тяжестью аккордеона. – А ну, отдай!
– Я сама!
Платон с трудом отнял инструмент и заковылял дальше.
...Тем временем в исправительно-трудовой колонии, куда так рвался Платон, заключенные уже выстраивались на плацу для утренней проверки...
...А на дороге Платон снова упал и от отчаяния уткнулся в снег.
– Вера, беги и скажи, что я здесь!
Вера сделала несколько неровных шагов и... свалилась, заплакав.
– У меня не идут ноги!..
...На плацу дежурные офицеры пересчитывали узников, которые были разбиты на несколько групп...
Вера и Платон, обессилевшие, лежали на снегу в нескольких шагах друг от друга. Буквально в ста – ста пятидесяти метрах от них виднелась заветная тюрьма.
– Как обидно, – плача, сказала Вера.
– По-моему, я умираю. Сколько времени?
– Мы уже опоздали на две минуты! – прошептала Вера и, собравшись с силами, закричала сквозь слезы, пытаясь привлечь внимание караульного на сторожевой вышке:
– Эй, скажите там... Он здесь!.. Рябинин здесь!.. Эй, на вышке!..
– Я здесь! – орал Платон. – Здесь я... Я не опоздал!..
– Он нас не слышит!
– То, что не в зоне, его не касается, – прошептал Платон.
И тогда Вера предложила последнее:
– Играй!
– Что?
– Играй. Только поскорее! И громко!
Платон понял. Дрожащими руками он стал расстегивать футляр аккордеона. Вера подставила ему свою спину, он прислонился к ней и начал играть.
– Громче! – умоляла Вера. – Громче!
В колонии заканчивалась утренняя проверка. Дежурные офицеры по очереди докладывали старшему:
– Проверка сошлась!
– Проверка сошлась!
А третий офицер доложил:
– В четвертом отряде проверка произведена. Отсутствует один!
Старший помрачнел.
– Кто?
– Рябинин!
– Рябинин? – переспросил старший. – Значит, не вернулся?
– Так точно. Побег!
Но в этот момент до плаца донеслись далекие звуки. Где-то кто-то играл на аккордеоне. Старший офицер прислушался.
– Да нет. Здесь он! Он вернулся!..
А на дороге, спина к спине, сидели две маленькие, жалкие фигурки. Прямо над ними холодно сверкало низкое северное солнце, отражаясь в ледяном накате дороги. Платон все играл и играл. И оба они так и не знали – слышат их или нет?
