Эльдар Рязанов - Вокзал для двоих
Платон соскочил со ступенек вагона и побежал вдоль состава к зданию вокзала...
* * *В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчицы, повариха, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала песню:
Пусть в голове мелькает проседь —
Не поздно выбрать новый путь...
Не бойтесь все на карту бросить
И прожитое зачеркнуть...
Платон пересек ресторанный зал и подошел к служебному столу. Вера скользнула по нему загадочным взглядом и продолжала петь:
Какими были мы на старте...
Теперь не то, исчезла прыть...
Играйте на рисковой карте...
Платон поклонился, здороваясь. Вера кивнула в ответ. К Платону подошла одна из официанток:
– Платон Сергеевич, ваш завтрак – там. Садитесь.
– Спасибо, – сказал Платон и посмотрел на Веру.
– Приятного аппетита, – нейтрально сказала Вера.
– Спасибо. – Платон не сводил с Веры глаз.
Вера мурлыкала песенку, как бы про себя:
Печалиться не надо вовсе,
Когда вам нечем карту крыть.
Вы бросить жизнь на кон не бойтесь:
Не проиграв – не победить!
По радио объявили: «Скорый поезд Москва – Ташкент прибывает на первый путь».
Платон поглядел на круглые вокзальные часы. Они показывали двенадцать десять. Вера, стоявшая с подносом у раздачи, вся напряглась в ожидании прихода Андрея.
В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, он нес два чемодана – других, разумеется. Андрей подошел к Вере.
– Здравствуй, Веруня! – Проводник сиял сердечной улыбкой. – Ты что? Прическу, что ли, сменила?
– Сменила, – напряженно сказала Вера, но Андрей этого не почувствовал.
– Тебе идет. Верочка, товар обалденный. Два чемодана. Сапоги австрийские, легкие. По двести рублей пара. Верочка! Всего двадцать минут стоим.
Вера собрала всю решимость и произнесла:
– Я больше не буду бегать к тебе в купе. Вот так.
– Верунь, нам же деваться некуда. Я же не могу от вагона отойти...
– Ой, Андрюша! Ты меня неправильно понял.
– Чего ты?
– Случилось несчастье.
– Я так и думал! – перепугался Андрей. – Мои дыни сперли?!
– Если бы дыни...
– А там ничего другого не было.
– Я подобрала тебе замену.
– Я чего-то не понимаю, Верунь. Пойдем...
– Я тебе изменила, Андрюша.
Андрей засмеялся и присвистнул:
– Ты мужика, что ль, нашла?
Вера кивнула.
– Ну и кто этот тип?
Этот тип подошел к Андрею и потребовал:
– Отдай паспорт!
– Извини, мужик, – повинился Андрей, протягивая паспорт хозяину. – Промашка вышла... Держи твой паспорт... С меня причитается... пойди закажи что-нибудь, я приду оплачу...
– Возьми деньги за дыни! – Вера протянула пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.
– Мы с тобой в расчете! – Вера вложила в эту фразу и второй смысл.
– Да, и теперь вот еще что... – встрял Платон.
– Ты отойди, – обратился Андрей к Платону, – нам с Верой поговорить надо...
– Послушай! Уходи отсюда! – угрожающе произнес Платон. – Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел, ясно?
Андрей захохотал:
– Так вот кто тут пристроился! Я тебе чего велел? Козел! Я тебе велел дыни стеречь, а ты чего натворил, а?
– Спекулянт! Мерзавец! – повысил голос Платон. – Пошел вон отсюда!
– Ой, как я перепугался! – скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ударил Платона в лицо.
Тот не устоял – рухнул на пол.
– Значит, я тебя понимаю так, Вера Николаевна: любовь окончилась, – обратился Андрей к Вере, – остались только лишь деловые контакты.
– Мне этим тоже противно заниматься, – сказала Вера.
Тем временем Платон поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея.
– Ты не ушибся? – спросил Андрей и, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.
Вера съежилась, но вела себя так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.
– На что ты жить-то будешь, Вера Николаевна?
– Как-нибудь проживу! Жила ж до тебя – и сейчас проживу.
– На заработную плату! – заржал Андрей.
– Ага! – кивнула Вера.
– Ты знаешь, как это называется? Сколько я на тебя денег потратил, сколько времени...
– Ругай меня, Андрюша, ругай, – соглашалась Вера.
– Ты думаешь, от тебя радость какая? – Тут Андрей заметил Платона, который мутными глазами пытался найти обидчика. – Эй, товарищ! Вы не меня случайно ищете?
Платон рассвирепел. Он пошел на проводника, как танк. Но ударить не успел. Андрей мягко отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.
– Ты подолом своим будешь весь перрон мыть...
– Не буду, ой, не буду...
– А я к тебе не вернусь! – Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. – На что я только польстился?.. – Андрей остановил очередную агрессивную атаку Платона и держал его на вытянутой руке. – Ну-ка, голубок. Спокойно. Вот этот тебе нравится?
– Очень нравится, Андрюша.
– Понятно. Ты хоть кем работаешь, голубок? – спросил Андрей у избитого Платона.
– Пианистом, – прохрипел тот.
Андрей отпустил его, и Платон опять рухнул на пол.
В ресторане появился знакомый нам лейтенант, по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.
– Николаша, здорово! – Андрей дружески пожал руку милиционеру.
– Что здесь происходит? Кто это вас так разукрасил, товарищ пианист?
Платон тяжело дышал.
– Да ничего, нормалек. Все в порядке! – сказал Андрей.
– Кто его избил? – громко спросил милиционер.
– Пианист из самодеятельности. Чечетку по столам бил, – невозмутимо сказал Андрей. – В салат ногой попал – поскользнулся.
Вера молчала, а Андрей ловко выдернул из брюк ремень, умело перетянул им оба чемодана с сапогами, вытащил из-под служебного столика пустые чемоданы, в которых прежде были дыни.
Из пачки денег он вынул две купюры по двадцать пять рублей. Одну засунул Вере в карман фартука.
– Это тебе, Верунь, за бой посуды...
Вторую купюру он прилепил на лоб Платона.
– А это тебе, Мендельсон, на лечение. Может, к свадьбе оклемаешься.
Затем Андрей обратился к Вере:
– Ты, Вера Николаевна, глупая женщина.
И проводник, подхватив свои чемоданы, исчез с заступинского вокзала.
Официантки, подружки Веры, подняли стулья, постелили на стол скатерть, а затем стали собирать с пола осколки.
