Саския Бергрен - Сладость греха
— Разве «Дженерал моторс» уже так давно выпускает подобные машины? — подозрительно перебила Флорин.
— Еще как выпускает. Недаром говорят, что любой американец хоть раз, да прокатится на «кадиллаке».
— А где находят такие сокровища?
— Да где угодно: в старых гаражах или на аукционах… Этот я купил по дешевке у одного старикана в Брокен-Боу, причем в приличном состоянии. А поглядела бы ты на него сейчас: пальчики оближешь, что за машина! Двигатель — V-образный, восьмицилиндровый, объемом четыреста кубических дюймов… — Бен оборвал себя на полуслове и пожал плечами. — Впрочем, тебе это, наверное, неинтересно. Стоит заговорить о машинах, и я делаюсь сам не свой.
Но Флорин только радовалась возможности поболтать с человеком, которого занимают вещи более понятные, чем языки, на которых уже никто не говорит. А как вдохновенно Бен описывал свое ненаглядное сокровище!
— Теперь твоя очередь рассказывать, — взял да и перевел разговор на другую тему Бен. — Что поделывает этот счастливчик, мистер Стоут?
Да, ошибки нет: Бенедикт Норденгрен — прирожденный льстец. Комплименты слетают у него с языка легко и бездумно, словно по привычке. Пропустив мимо ушей бессовестный подхалимаж, Флорин ответила:
— Марк — специалист в области древних языков. Решает проблемы, которые никто другой решить не в силах. Ты бы назвал его волшебником.
— А как насчет тебя?
Девушка не удержалась от шутки — уж больно соблазнительная представилась возможность.
— Я тоже в известном смысле ценитель хороших форм. — Бен ухмыльнулся, и она торопливо пояснила: — Я инструктор по оздоровительной гимнастике в спортивно-оздоровительном центре.
— Вот уж странная парочка — спортсменка и переводчик!
— Ничуть не более странная, чем автомеханик и… Кем там работает твоя подружка?
— Кассиршей в кондитерской.
— А, — снисходительно кивнула девушка, поправляя локон. — Кассирша…
— Кто-то задрал нос или мне показалось?
Осознав справедливость упрека, Флорин принялась сбивчиво оправдываться:
— Ничего подобного. Я просто… ну, поддерживала разговор. В конце концов, она… — И вдруг ей отчаянно захотелось сказать правду. — Да, каюсь, я действительно задрала нос. У меня это от матери: для нее, видишь ли, карьера — смысл жизни. Я иногда копирую ее так называемое «презрение среднего класса к безликой толпе». А когда ловлю себя на этом, то сквозь землю готова провалиться от стыда. Но на самом деле я вовсе не ханжа, как можно заключить по подобным высказываниям. Иногда мне кажется, что мать загипнотизировала меня и я произношу подсказанные ею слова, не вдумываясь в их смысл.
Впервые Бенедикт Норденгрен не улыбнулся и не поддразнил в ответ. На лице его отразилась глубокая задумчивость. Бездонные серые глаза одобрительно сощурились.
— Ты — чудо. — На этот раз комплимент прозвучал искренне.
— Я… — Флорин фыркнула и покачала головой. — Никакое я не чудо. А самая что ни на есть заурядная девица, у которой полным-полно недостатков. Я пока расписалась только в одном, причем очень глупо.
— Глупо? На мой взгляд, это не глупость, это — честность, приправленная долей смирения. Редкий человек оценивает свои поступки столь беспристрастно. А этот твой… Марк Стоут так же честен с собой, как и ты?
Флорин снова встретилась взглядом с собеседником, осознав вдруг, что в приятном обществе Бенедикта Норденгрена ей крайне досадно вспоминать о существовании человека по имени Марк Стоут. И чувство вины заставило ее до небес превознести достоинства жениха — пожалуй, с несколько излишним пылом.
— О да! Марк не только честен, он работает не покладая рук и твердо намерен преуспеть! Рядом с ним мне нечего страшиться будущего!
Бенедикт Норденгрен молча любовался ясноглазой блондинкой, что с первых же минут знакомства произвела на него сильное впечатление. В течение ужина он все больше восхищался соседкой. Прелестная, стройная, умница, чуть застенчива и в то же время смела, верна своему избраннику и честна во всем, что касается ее самой.
Но черт подери, она обещана другому!
2
Флорин Дигби не любила вставать рано. Обычно она боролась со сном, словно продираясь сквозь густую паутину в заброшенном доме. На следующее утро, однако, она проснулась мгновенно, точно в глаза ей ударил слепящий луч света.
Бенедикт Норденгрен, думала она, глядя в потолок. Сегодня я снова его увижу! Пройду с ним к алтарю. Сфотографируюсь с ним. Нас усадят рядом во главе стола. Я буду танцевать с ним. Флорин улыбнулась, вспоминая кошачью грацию его движений. До чего ловок и гибок… и наверняка не только в танце!..
Эта мысль привела девушку в чувство. На что это похоже: разнежилась в постели и грезит о Бенедикте Норденгрене, в то время, как замуж идет за Марка Стоута!
Марк. Он обещал приехать на свадьбу, и пусть только попробует не явиться! Ну почему Марк упрямо отказывается понять, что ей, Флорин, глубоко наплевать на роскошно меблированную гостиную! Да и на дом тоже, по большому счету. Марк ужасно собой гордится: шутка ли, обзавелся домом для будущей жены. Но крыша над головой — это только начало.
Он вознамерился обеспечить Флорин всем необходимым, и даже более того. В одной из комнат Марк оборудовал кабинет и просиживал в нем вечерами и по выходным, обложившись справочниками и словарями, заставляя Флорин стыдиться собственного невежества. Но сегодня он клятвенно обещал пробыть с ней весь вечер и потанцевать всласть.
Порадовавшись этой мысли, Флорин встала, предвкушая приятный сюрприз: то-то жених удивится, увидев ее в вечернем платье! Если Марк сделает ей комплимент, — а пусть только попробует не сделать! — она примет его слова на веру и не станет докапываться до скрытого смысла.
День выдался ясный и солнечный, но к десяти утра мартовский ветер снова подул в полную силу. Подружки невесты договорились встретиться в известной в городе парикмахерской — сделать прически по случаю торжественной церемонии.
Изучая в зеркале творение куафера, Флорин одобрительно хмыкнула: да, жених придет в полный восторг. В отношении женщин Марк придерживался крайне старомодных взглядов. Это изрядно раздражало Флорин: импульсивная, порывистая, она предпочитала спортивный стиль одежды. Но сегодня предстанет перед женихом живым воплощением элегантной женственности.
А ведь прическа и впрямь была ей к лицу! Стиль выбирала Натали — так, чтобы подошел к широкополым соломенным шляпкам. Затейливо уложенные локоны мило обрамляли лицо. И Флорин вдруг страстно захотелось, чтобы уже пробило два.
