Саския Бергрен - Сладость греха
Пожалуй, именно поза надолго приковала к себе взгляд Флорин: плечи — назад, грудь — вперед, атлетически сложен, уверен в себе… и самую малость зазнайка. А может, она загляделась на Бена потому, что он был не похож на других. Не похож на Марка.
Бен обернулся, поймал ее взгляд и широко улыбнулся — ну, само обаяние! Как легко и непринужденно ему это удается. Интересно, сколько сердец он разбил, сам того не ведая? Правый уголок рта приподнимается чуть выше левого, глаза сияют. Более роскошных бровей Флорин в жизни своей не видывала, а когда у глаз собирались морщинки, улыбка просто сводила с ума. Такие глаза женщины называют «альковными»: из-под длинных, густых ресниц посверкивают шаловливые искорки, которые не погаснут, даже если бы Бену пришлось целовать руку особы королевской крови.
Вот и сейчас в глазах плясали бесенята. Он нагнулся к собеседнице.
— Похоже, мы пойдем вторыми… Сразу за Эмми и Дэйвом.
— Да, знаю. — На самом деле Флорин все прослушала: залюбовалась Беном и пропустила наставления отца Пикопа мимо ушей. — Тогда давай встанем сразу за ними.
Участники церемонии тихонько переговаривались. Но вот раздались первые, звучные аккорды «Свадебного марша» — и голоса тут же смолкли. Классическая музыка для многих оказалась отрадным сюрпризом: сейчас на свадьбах чего только не услышишь — от «Роллинг стоунз» до рока! Торжественные звуки отзывались не только под сводами над головой Флорин Дигби, но и в ее сердце. Девушка резко подняла голову — и встретилась глазами с Бенедиктом Норденгреном.
— Наш выход, — обезоруживающе улыбнулся он, предлагая руку. — На этот раз выбора у тебя нет.
Флорин опустила взгляд на бежевый рукав его ветровки, и в канву мелодии вплелось странное предчувствие: «Коснись его, и ты погибла». Вот к алтарю прошествовала первая пара из «свиты». Флорин послушно продела руку под локоть Бенедикта Норденгрена.
Странно, что ее так влечет к человеку совершенно постороннему! Рукав ветровки казался прохладным на ощупь, но под своей ладонью Флорин явственно ощущала тепло живого тела — сильного и упругого. Бен, широко расставив ноги, смотрел вслед первой паре. Флорин стояла слева, так что на локоть спутника легла правая, не обремененная кольцом рука. Девушка невольно порадовалась этому — и тут же почувствовала болезненный укол совести.
В воздухе разливался легкий, не поддающийся описанию аромат свежести, но никак не одеколона — возможно, душистого мыла в сочетании с холодным воздухом и слабым запахом синтетической краски, словно джинсы Бена надеты в первый раз.
Он потянул девушку за руку.
— Готова? — Флорин кивнула. — Тогда на счет «три», начиная с левой ноги.
Впервые в жизни Флорин пригласили на роль подружки невесты. Но откуда это смятение, эта странная скованность, почему она так явственно ощущает себя новобрачной? Должно быть, условный рефлекс. Ведь маленьких девочек с младенчества учат отзываться на мелодию, что звучит сейчас под церковными сводами. Внушают мысль о том, как они «повзрослеют и пойдут к алтарю». Даже женская эмансипация ничуть не изменила традиционных женских грез о свадьбе.
Рядом шел Бенедикт Норденгрен. Сияющие белизной кроссовки ступали совершенно бесшумно, чуть похрустывала жесткая ткань новехоньких джинсов. К удивлению Флорин, двигался он отнюдь не развязной, вихляющей походкой профессионального спортсмена, а спокойно и уверенно, словно шел себе под музыку, наслаждаясь жизнью и не замечая никого вокруг. Чувство ритма у него было безотказное.
Они дошли до алтаря и по жесту отца Пикопа разделились и встали по обе стороны от ограждения.
Теперь настала очередь Джулиана. Флорин очень понравилась задумка жениха и невесты подойти к алтарю вместе с родителями: Джулиан — первым, чтобы принять Натали из рук будущего тестя. Сама Флорин росла без отца, и менее всего ей хотелось бы пройти к алтарю под руку с матерью.
И все это время Флорин ощущала на себе неотрывный, пристальный взгляд Бена. Заметив, что уловка его раскрыта, молодой человек покаянно улыбнулся краем губ, потупился, прислушался к разъяснениям священника. Едва обряд закончится, «свите» полагалось снова разбиться на пары, занять места в первом ряду и оставаться там до конца церемонии.
Флорин и Бен сели рядом, в каких-нибудь нескольких дюймах друг от друга. Молодой человек задел ее плечо, девушка отстранилась — и снова почувствовала на себе его взгляд.
— Ты католичка?
Флорин удивленно вскинула глаза.
— Конечно. А что?
— Просто любопытно. Я тоже, но вся эта ритуальность меня слегка раздражает. Уж больно на карнавал похоже!
Девушка невольно улыбнулась, пытаясь представить Бена на свадебной церемонии, — в смокинге, с галстуком-бабочкой. Почему-то картинка не складывалась.
Отец Пикоп возвысил голос:
— И после этих слов вы, миссис Эймс, заиграете последнее песнопение. «Свита» встает и занимает места рядом с молодоженами, а в финале — снова «Свадебный марш».
Друзья жениха и подружки невесты послушно выстроились вдоль первого ряда. Орган пригласил к выходу, Флорин и Бен снова оказались в проходе, улыбнулись, перемигнулись, точно старые друзья, — ведь такого рода репетиции сближают и незнакомых людей!..
Церемонию повторили еще раз от начала до конца. И мать жениха в сотый раз напомнила всем и каждому, что сразу после репетиции ждет всех к себе на торжественный ужин.
— Так ты приехала на машине?
Бенедикт Норденгрен услужливо подал девушке жакет. А Флорин ужасно захотелось ответить «нет» и поглядеть, что он предложит.
— Ага… Помнишь бензин?
— Еще как помню! Жаль, а то бы я тебя подвез.
— В любом случае, встретимся у Джула.
Бен открыл дверь, и налетевший порыв ветра едва не швырнул девушку прямехонько в его объятия. Молодой человек решительно взял ее под руку, и так, вместе, они сбежали по ступеням. Уже у машины Бен многозначительно сжал ее локоть.
— Если доедешь первая, займи мне местечко рядом с собой, ладно?
Ветер пузырем надул его ветровку, пригладил непослушные каштановые кудри и вихрем взметнул светлые пряди его спутницы. Флорин застыла на месте, глядя на Бена и гадая, что сказать. Она знала, что поощрять ловеласов не следует, и все-таки улыбнулась в ответ.
— А если ты доберешься раньше, займи местечко для меня.
— Договорились. Только на этот раз не приглаживай волосы!
— Я… — Непослушный локон забился ей в рот. — Что?
Бен обернулся через плечо.
— Я говорю, расческу долой! Ты и так хороша — глаз не оторвать!
Сердце снова предостерегающе дрогнуло: «Осторожно, он неисправимый донжуан и льстить умеет. На этой свадьбе вас свела вместе чистая случайность. Еще три месяца — и ты в самом деле пойдешь к алтарю, но уже невестой!»
