Элизабет Дьюк - Бездна обаяния
Ресницы Кейт предательски дрогнули.
— Разумеется, нет… — И почему этот красивый, атлетически сложенный парень, можно сказать мужчина ее мечты, оказался специалистом почти в такой же сложной области медицины, как и ее отец? — Послушайте, — попыталась отделаться от него Кейт, — я и так отняла у вас уйму времени. Со мной все будет в порядке, правда. Я просто посижу немного здесь и подожду свою подругу. А вы идите. И спасибо вам за…
— Ты идешь со мной, — неожиданно резко заявил он. — Пойдем. — Он властно взял ее за руку и поднял с песка. — Можешь идти сама или тебя отнести…
— Я справлюсь, — буркнула она.
Что бы сказали родители, узнав, что их младшая дочь направляется в дом к прекрасному незнакомцу, который, по всей видимости, является одним из известных нейрохирургов Австралии?
А вдруг он лжет? Некоторые мужчины придумывают красивые сказочки, чтобы завлечь девушек… Кейт тряхнула головой. Нет, этот парень совсем не такой. Он герой.
Она бросила полотенце в сумку и повернулась к нему.
Незнакомец вертел в руках ее блокнот.
— Что это? — заинтересовался он, увидев рисунок.
— Отдай! — Кейт буквально выхватила блокнот у него из рук. — Это всего лишь… наброски.
— Наброски? Ты художница?
Она нервно рассмеялась.
— Я не художница… Я просто немного рисую… Иногда… — поспешно объяснила она и спрятала блокнот в сумку. — Какой путь самый близкий?
Ей не терпелось приложить лед к разбитому глазу, а также увидеть, где живет этот красавец. Ее определенно влекло к нему — нейрохирургу или обманщику-сердцееду…
— Давай обойдем холм, — повелительным тоном сказал он. — Вряд ли ты осилишь сейчас подъем по склону: ты еще слишком слаба.
Обняв ее за плечи, мужчина повел Кейт к своему дому.
— Можно узнать твое имя? — тихо осведомился он.
Она закусила губу.
Если сказать, как ее зовут, он непременно поинтересуется, не является ли ее отцом Честер Уоррен-Смит, знаменитый кардиохирург. Имя отца знакомо любому австралийцу.
Наверняка спаситель Кейт слышал и о трагической гибели старшей дочери известного врача — Шарлотты. Девушке вовсе не хотелось отвечать на вопросы, касающиеся ее сестры.
Она вздохнула. Что ж, она ограничится одним именем. Только бы он не подумал, будто она, словно школьница, боится разговаривать с незнакомыми мужчинами и не хочет сообщать данные, по которым можно было бы найти ее адрес.
— Меня зовут Кейт, — ответила девушка, мысленно добавив: «Точнее Кэтрин. Или Кэти, но так меня называла только Шарлотта».
— Кейт… — эхом повторил он. — Это имя тебе подходит. Звучит гораздо лучше, чем Миранда.
— Миранда? — удивилась Кейт.
— Всех русалочек зовут Мирандами, — объяснил он и расхохотался.
Кейт тоже засмеялась.
— А тебя как зовут? — в свою очередь спросила она.
— Называй меня Джеком, — неожиданно сухо отозвался он.
Кейт вздрогнула и замолчала.
Через несколько минут они подошли к большому дому, стоявшему в зарослях кустарника.
— Мы пришли, Кейт, — объявил Джек. — Присядь на веранде, а я схожу за льдом.
И его не стало.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мужчина появился так же внезапно, как и исчез. Теперь на нем была белоснежная футболка, еще сильнее оттенявшая бронзовый загар. В руках он держал завернутый в салфетку лед.
— Приляг, — велел он. — Не бойся, я не причиню тебе боли. Я просто приложу лед.
Кейт молча откинулась на скамейку и зажмурилась. Ей почудилось, что она физически ощущает нависшую над ней фигуру доктора Джека.
Казалось, он пристально разглядывает ее, прежде чем прикоснуться к ней. Наконец он положил ледяной компресс ей на глаз.
Кейт невольно вздрогнула.
— Тсс… — прошептал он.
Кейт немного расслабилась. Удивительное чувство — когда кто-то о тебе заботится. Этот парень был так заботлив и предупредителен с ней не потому, что она дочка известного хирурга, а потому, что она просто Кейт, девушка, повстречавшаяся ему на пляже, русалка, которой он спас жизнь.
Кейт физически ощущала исходившую от него кипучую энергию. С этим человеком она готова пойти на край света. Вот бы оказаться с ним на необитаемом острове!
Кейт мечтательно вздохнула.
— Я ведь не задерживаю тебя, Джек? — спросила она, не открывая глаз. — Вдруг сейчас вернутся твои друзья или кто-нибудь из твоей семьи и застанут меня?
— Об этом не беспокойся, — отозвался он таким тоном, что стало очевидно: он понял истинный смысл ее вопроса, — я здесь один. В Квинсленде у меня никого нет. Брат — мой единственный родственник в Австралии.
«Один…»
Кейт поежилась, словно в предвкушении чего-то необычного.
— Не дергайся, — сказал Джек, — иначе будет больно.
— Извини, — Кейт вздохнула. — Скажи мне, ты не собираешься остановиться в Сиднее на обратном пути? Возможно, ты захочешь встретиться с друзьями…
Она вдруг подумала, может быть, Джек проведет с ней несколько дней, прежде чем вернуться в Америку. При этой мысли у нее мороз пробежал по коже.
— Ты замерзла? — забеспокоился он. — Или я сделал тебе больно?
Кейт приоткрыла здоровый глаз и внимательно посмотрела на него. Ловко же он избежал ответа на прямо поставленный вопрос. Наверняка у него и в мыслях не было лететь в Сидней.
— Все в порядке… — пробормотала Кейт. На его лице застыла маска безразличия, а в бездонных синих глазах светилось какое-то странное выражение. Кейт сказала бы, что это тоска, а может быть, и чувство вины. Она снова невольно вздрогнула.
— Замерзла все-таки, — неожиданно ласково произнес он и принялся растирать ей ноги. — Странно… — проговорил он, — ноги теплые, кожа гладкая, словно шелк, а ты дрожишь…
Ее дыхание участилось, лицо залила краска стыда.
— Это от компресса, он холодный! — выпалила она.
— Да? Тогда, может быть, хватит его прикладывать, а то еще простудишься…
— Нет… Подержи еще чуть-чуть. По-моему, он помогает…
Кейт опять зажмурилась. Этот парень так нравится ей!
Помолчав, она невинно поинтересовалась:
— Как скоро ты планируешь вернуться в Австралию, Джек?
Пронзительные глаза скользнули по ее лицу.
— Возможно, раньше, чем предполагал, — тихо признался он и, понизив голос, проникновенно спросил: — Кейт, почему ты решила стать врачом? Ты всегда этого хотела?
— Нет… не всегда. — Кейт на секунду задумалась. — Когда-то я мечтала стать художником, — горько усмехнулась она.
— Художником? — Он посмотрел на ее пляжную сумку. — И что ты рисуешь? Пейзажи? Натюрморты? Или пишешь в современной манере?
