Элизабет Харбисон - Мой милый фото… граф!
И вот, на фотографии Джона она увидела траву, которая была как две капли воды похожа на «Сердце святого Петра». Они внимательно исследовали снимок и решили, что это и есть то, что им нужно. Исследования шли медленно, но месяц назад новый спонсор вложил в Национальную Лабораторию крупную сумму и они вернулись к своей идее.
Эмма добровольно вызвалась ехать на симпозиум и настояла на том, чтобы во время поездки посетить Шелдейл-хаус.
Это и была главная цель, которая не зависела от того, как пройдет встреча с Джоном. Впрочем, возможно, она даже будет нуждаться в помощи Джона. Ведь граф не ответил на ее послание, так что, наверно, придется просить Джона, чтобы он устроил ей посещение Шелдейл-хауса. Она вспомнила, как после первых официальных писем пыталась сохранить деловой тон и не переходить на дружескую ногу. Но если она объяснит, как это важно для нее, может, тогда он поможет ей. Эта мысль ее воодушевила.
Эмма отложила конспект в сторону и подошла к шкафу, чтобы взять полотенце для душа — пора было готовиться к свиданию. Она быстро ополоснулась и высушила волосы. У нее было несколько вечерних платьев, которые она купила специально для встречи с Джоном.
Эмма остановилась на простом желтом платье классической модели сороковых годов, которая создавала иллюзию тонкой талии, благодаря длинной юбке. Оно не было таким уж новым, зато она любила его больше других, а на свидание следует надевать ту одежду, в которой хорошо себя чувствуешь. Чтобы лишний раз не волноваться.
Зато волосы, как всегда, доставили ей немало хлопот. Попробовав несколько видов причесок, от хвостика до пучка, она остановилась на шикарных кудрях, падающих волнами на плечи. К счастью, современные журналы кричали об этом стиле в каждом номере как о самом модном. Последним штрихом был макияж, она подвела глаза и накрасила губы, слегка тронула румянами щеки и во всеоружии вышла вниз дожидаться Джона.
Она спустилась по ступенькам и присела на скамейку, наслаждаясь видом вечернего города, его звуками и запахами. Темно-синее небо на горизонте было раскрашено яркими розовыми полосами, на Ветвях деревьев пели незнакомые Эмме птицы.
К отелю подъехал небольшой синий автомобиль, такие в Лондоне называют «мини». За рулем сидел мужчина. Сердце у девушки забилось в радостном предчувствии — наверняка это был Джон. По времени как раз подходило.
Мужчина вышел из машины и направился к отелю. Это был высокий, спортивный молодой человек. Черные волосы, касавшиеся воротничка рубашки, блестели в золотистом вечернем свете. Его образ напомнил Эмме сэра Ланселота из древней легенды.
Однако она никак не ожидала, что у него окажутся столь благородные черты лица, выражение глаз и осанка. Даже на расстоянии она была приятно поражена его мужественным подбородком и четко очерченной линией полных губ. Молодой человек был и тех, о ком обычно говорят, что они благородного происхождения. Его трудно было назвать красивым или миловидным. Когда он подошел ближе, она заметила умный взгляд из-под тяжелых густых бровей. Вместе с тем это был взгляд доброго человека, и Эмма почувствовала себя уверенней.
— Привет! — сказал он, подойдя.
— Привет! — ответила она с полувопросительной интонаций. Точно ли это он? Она не ошиблась?
Он остановился перед ней и чуть наклонил голову.
— Эмма?
Она слегка кивнула — единственное, что ей удалось сделать, потому что его взгляд почти парализовал ее.
Он улыбнулся и протянул руку.
— Я Джон Торнхилл.
Итак, это был он. Она и представить не могла, что он такой симпатичный! О своей Внешности Эмма в данный момент просто забыла.
— Рада наконец-то познакомиться, — сказала она, протянула ему руку в ответ.
Он весело посмотрел на нее и пожал руку.
— А ты выглядишь так, как я себе и представлял.
Он сказал это так искренне, что она вынуждена была ему поверить. И поверила. И это было здорово.
— Неужели?
— Точно. — Он отпустил ее руку, и они пошли к машине. — Итак, тебе нравится Лондон, Эмма?
— Очень нравится, — сказала она, надеясь, что он не услышит, как громко бьется у нее сердце. Наверное, это все нервы. Ведь это же просто Джон, тот самый, с которым она так долго переписывалась. Она же его уже хорошо знает, чего она психует?
— Отлично. Я выбрал небольшой ресторан как раз на углу Хэмпстед-Хит. — Голос у него был низким и глубоким, с безупречным английским выговором. Ну, это-то как раз она себе представляла. — Надеюсь, ты не против французской кухни?
Однажды в одном из писем он упомянул, что хотел бы пригласить ее в известный ресторан на Темзе. Неужели забыл или передумал? Может, это все-таки из-за ее внешности? Нет, на него не похоже. Она же его знала. Может, просто сегодня он не при деньгах, так же как и она? Одно дело — написать в письме, другое — действительно сделать.
— Эмма?
— Нет, не против, — ответила она, — звучит здорово.
— Я подумал, что это, конечно, не типичная английская пища, но готовят они не хуже. И потом, в одном из знаменитых диккенсовских мест. Я подумал, так будет лучше, чем перехватить что-нибудь в забегаловке рабочего района.
Она улыбнулась.
— Ты все сделал правильно.
Он подвел ее к машине и открыл дверцу. Вежливо улыбнулась и как можно грациозней опустилась в кресло. Для такого высокого парня выбор машины показался ей довольно странным.
Джон завел мотор, включил первую скорость повел машину по улице. Они проехали пару метров молча. Наконец он произнес:
— Знаешь, по-моему, мы как-то оба неудобно себя чувствуем, тебе не кажется?
— Да, машина несколько маловата, — согласилась она.
Он усмехнулся.
— В общем, да, но я говорю о нашей встрече. После стольких лет переписки…
— Ах, это. Ну да, да.
Она взглянула на него и тут же отвернулась: до сосредоточиться на дороге, иначе она не сможе произнести ни слова.
— Знаешь, я тут подумала, что, наверно, на самом деле мы очень мало знаем друг друга.
И она снова покосилась на него. Он серьезно кивнул и значительно посмотрел нее.
Эмма невольно разволновалась от его взгляда. Что это? Возбуждение? Волнение? И какого рода? Она не звала.
— Хм, звучит так, словно у нас есть секреты друг от друга. Так называемые скелеты в шкафу. Или в башне.
— Какой башне? — Он пристально посмотрел на нее и снизил скорость.
— Ну, Лондонская башня, знаешь? — Она нервно засмеялась, немедленно пожалев о своей неудачной шутке. — Извини, в последние несколько дней у меня в голове засели все эти аристократы. — Это тоже звучало не очень убедительно. — То есть я имею в виду, что невозможно не думать о них, находясь в таком древнем городе, как этот. Мне кажется, что любой простой человек, как я, должен чувствовать себя здесь крестьянином.
