Лоррен Мартин - Цветные бусы мечтаний
Мария не имела ничего общего с Кэтлин. Но вдруг перед Эм Джи возникло ее лицо, и ему захотелось бежать из этого прекрасного дома на край земли… Вычеркнуть его из памяти.
И все же он продолжал надеяться, что на этот раз все будет по-другому.
Кэтлин ждала ответа. Не того, что он дал раньше. Но даже сейчас он не был уверен, что в состоянии дать его. Не знал, хватит ли у него сил бросить прежнюю жизнь, как бы он ни устал от нее. Ничего другого он не умел.
— А если бы я попробовал?
У Кэтлин расширились глаза, в которых блестели непролитые слезы.
— Не знаю, вправе ли я просить тебя об этом. И не знаю, сумела бы сама измениться ради тебя.
— А ты не слишком торопишься? — спросил Эм Джи, стараясь найти причину для отсрочки. Пытаясь покончить с воспоминаниями, которые, оказывается, и не думали умирать. — Придется еще через многое пройти, прежде чем мы сможем назвать наши отношения хотя бы нормальными.
Она посмотрела на бокал, словно в нем был не бренди, а эликсир мудрости. Ответы на все вопросы.
— Я не умею ловить свой шанс, Эм Джи. И тут он рассмеялся.
— А что же ты все это время делала, девочка?
Она как будто очнулась. Глаза ее потемнели от гнева.
— Я еще не выжила из ума и помню, что ничего не ловила. И никого. Это ты все время тащишь меня за собой…
Эм Джи поднял бровь.
— Разве я запихнул в машину раненого преступника и увез его в неизвестном направлении? А потом тебе не раз предоставлялась возможность уйти!
Кэтлин поднялась и подошла к окну.
— Просто я не могла оставить тебя одного. Это было бы жестоко.
— Жестоко? — переспросил он. — Я ведь похитил тебя. Под дулом пистолета. В твоем лучшем костюме. Ты имела полное право сбежать.
Минута прошла в молчании. Она не отвечала, просто стояла у окна, вертела в руках бокал и смотрела на темнеющее море.
— Как тебя угораздило стать общественным защитником? — неожиданно спросил Эм Джи, словно забыв, что уже задавал этот вопрос.
Кэтлин обернулась, но лицо ее осталось в тени.
— При чем тут это? Он пожал плечами.
— Речь шла о шансах. Ты принадлежишь к элите Сан-Франциско. Могла бы выбрать себе любую фирму в городе. Почему ты этого не сделала?
— Я же говорила. Идеализм.
— А почему ушла?
Она застыла, пальцы крепко сжали бокал.
— Я… получила более интересное предложение.
— Тебе больше нравится заниматься делами о наследстве и авторских правах?
— Это солидная фирма…
— Значит, нравится?
— Нет! — вырвалось у Кэтлин, удивившейся собственной пылкости. — Но так спокойнее. Это…
— Предсказуемее. Удобнее. Стабильнее.
— Да, — ответила она на этот раз без особых эмоций, переходя к обороне. Сердито и с бесполезным вызовом.
Эм Джи наконец встал с дивана и подошел к ней. Его приближение заставило девушку испуганно сжаться. Но причиной этого были не его внушительный рост и вес. М. Дж. Тобин видел ее насквозь. Она до ужаса боялась принять решение. Воспользоваться Шансом.
Кэтлин и представления не имела о том, что он тоже безумно боялся. Боялся упустить шанс изменить свою жизнь.
— Ты не то, что твоя мать, — мягко сказал он, стараясь не спугнуть ее. — Не приписывай себе ее качеств.
Кэтлин выпрямилась, подняла голову.
— Ты хочешь сказать, следует жить так, будто каждый день на земле последний?
— Я хочу сказать, если ты так и не воспользуешься шансом, который дает жизнь, то в один прекрасный день проснешься старухой, которой не о чем вспомнить. Одинокой. Как твоя бабушка. — Он махнул рукой на все свои страхи и прикоснулся к ней. Приложил ладонь к ее щеке, погрузился в нежную голубизну ее глаз. — Попытайся, Кэтлин, — умоляюще произнес он. — Только попытайся.
Эм Джи не знал, на что надеялся. Он больше не мог ограничиваться мечтами. Он все понимал, однако задержал дыхание в ожидании ответа. Пока она не взяла его за руку и не сжала ее в своих ладонях.
— Ты поможешь мне? — спросила она.
В его улыбке отразились все утраченные иллюзии.
— Я надеялся, что ты именно так и ответишь.
На этот раз поцелуй вместил в себя всю нежность, какую мужчина способен испытывать к женщине. Он взял ее лицо в ладони, запрокинул и припал к нему, чувствуя на губах девушки вкус бренди, ощущая, как сильно и радостно забилось ее сердце. И тут он дозволил первой робкой надежде затеплиться в его душе.
М. Дж. Тобин обязан был думать о том, что ждет их за тяжелой дубовой дверью. Надо было психологически подготовиться к тому, что будет после этой сумасшедшей гонки, которая, как ни крути, должна была чем-то закончиться. От этого зависела его жизнь.
Он должен был рассказать ей правду о себе. О том, кому Кэтлин соглашается доверить свою жизнь. О том, что у него общего с ее отцом. Должен был подготовить девушку к тому, что ее ждет, если она согласится довериться ему.
Должен был, но… В этот закатный час, когда мир напоминал о себе только шумом прибоя, стоя рядом с прильнувшей к его груди Кэтлин, он позволил себе предаться мечтам и поверить, что поступает правильно. Что можно не считаться ни с прошлым, которое живет в его ночных кошмарах, ни с будущим, которое покрыто мраком неизвестности. Что у него есть право хотя бы раз в жизни почувствовать себя счастливым. И что он может научить быть счастливой Кэтлин.
— Ты уверен, что пора уезжать? — спросила девушка, обводя взглядом комнаты со сводчатыми потолками, освещенные ярким утренним светом.
Прошел еще один день и еще одна ночь, добавив к их отношениям нечто новое. Непринужденность. Оба понимали, что это иллюзия, но держались за нее, как утопающий за соломинку. Они шутили, поддразнивали друг друга, смеялись и даже предприняли рискованную вылазку на скалы, чтобы полюбоваться резвившимися среди камней выдрами. И делали вид, будто верят, что все будет в порядке.
Кэтлин удивлялась собственному легкомыслию, ранее ей совершенно не свойственному. Это началось еще в тот момент, когда она вышла на террасу, зная, что под халатом на ней почти ничего нет, молясь про себя, чтобы Эм Джи подошел поближе. Приходя в ужас при мысли о том, что он может прикоснуться к ней, и страстно желая этого. Искушая себя его улыбкой как запретным плодом и теряя остатки душевного равновесия с каждой вспышкой радостного волнения.
Радость. Восторг. Отчаяние. Эмоции, которых она себе не позволяла раньше. Сильные чувства, которым не доверяла. Бурные воды, которых она касалась лишь кончиками пальцев. Греховные соблазны, заставляющие забыть о рассудительности, осмотрительности и осторожности.
И вот они уезжают. Укладывают вещи, прибирают дом, готовятся к следующему этапу их рискованного путешествия.
