Сара Орвиг - Птица счастья
— Пока, Малыш. Вечером приеду за вами с Райаном, будем есть у меня гамбургеры. О'кей?
— Непременно. Пока, Джерет.
Неделю спустя Кортни жарила на кухне цыпленка, а Райан рядом делал уроки.
— Мы решили, что нам нужно переехать в дом мистера Кэлхоуна, Райан, — сказала Кортни, — но у тебя будет там своя комната.
— А что станет с бабушкиным домом?
— Мы сохраним этот дом, и однажды он перейдет к тебе. А если нам вдруг не понравится у мистера Кэлхоуна, то мы все вместе переедем обратно.
— Ого-го! Выходит, у нас будет два дома!
Внезапно о чем-то вспомнив, Кортни закрыла сковороду крышкой и присела рядом с сыном:
— Вот что я еще хотела тебе сказать, дружок. Ты знаешь, что мистер Кэлхоун часто сквернословит, но ты, Райан, не должен брать с него пример.
— О, он мне уже говорил об этом.
— Неужели?
— Ага — мальчик перевернул страницу учебника. — Он наговорил кучу всякой чепухи о том, как тебе не нравится, когда ругаются, что ему и самому пора бы перестать, а Гаю и мне не надо ругаться, потому что эти слова обидчивые.
— Обидные. Это значит, что ими можно обидеть близкого человека. Я не люблю, когда их говорят.
— Ага, а еще он сказал, что ему попадет, если я начну ругаться. А он постарается исправиться и не будет говорить таких слов, как… — Райан закатил глаза. — Но мне кажется, он не очень сильно старается. Если бы ты слышала, что он сказал, когда лошадь наступила на его шляпу!
— О Райан, ты уж не повторяй, пожалуйста, этих слов.
— Не волнуйся, мам, от меня ты их не услышишь.
— Гай что-то ничего не говорит о нашей свадьбе.
— Мне кажется, что он боится потерять своего папу.
— Потерять?
Райан положил карандаш и хмуро посмотрел на мать. Кортни удивилась, увидев в его глазах страх. Она протянула руки, Райан кинулся к ней и прижался, обхватив обеими руками.
— Ты любишь мистера Кэлхоуна, мам, а ты будешь по-прежнему любить меня?
— Ну конечно же, буду, Райан. Если ты любишь Эбенезера, это вовсе не означает, что ты перестал любить меня. Любовь не вытекает, как вода. Иногда мне кажется, что чем больше мы отдаем другим, тем больше получаем взамен. Я буду любить тебя так, как любила всегда, а теперь и мистер Кэлхоун будет любить тебя тоже.
Мальчик отошел от матери и покраснел.
— Мне кажется, Гай не будет меня любить.
Кортни засмеялась:
— Вы поладите.
— Мы что, будем братьями?
— Сводными братьями.
— Как здорово!
— А как продвигается окраска дома? — спросила Кортни вставая, чтобы перевернуть цыпленка. — Я не была у них целую неделю.
— Да все желтое, мам. Желтое-прежелтое. Как мой старый полиэтиленовый дождевик. Даже из-за деревьев мы с ребятами увидели его из школьного автобуса, прямо с дороги. Дом такой же яркий, как и автобус. Ребята спрашивали Гая, он что, живет в школьном автобусе?
— О, дорогой! Мистер Кэлхоун так старается, давай не будем огорчать его.
— Да знаю я. Я уже сказал ему, что все здорово, хотя и очень желтое. Он носит все время темные очки от солнца, наверно, поэтому сам ничего и не замечает.
— Ну ладно, давай оставим эту тему, — предложила Кортни, накладывая на тарелки хрустящего золотистого цыпленка, а сама в это время думала о Джерете Кэлхоуне.
Вечером следующего дня Джерет приехал к ним и пригласил Кортни с Райаном на ужин. По дороге мальчишки на заднем сиденьи форда вертели кубики Рубика. Кортни сосредоточенно всматривалась вдаль, ее нетерпение возрастало, и наконец сквозь деревья зажелтело нечто невообразимое. Ребята побросали кубики и ждали, что она скажет.
— Мы уже почти закончили, — объяснял Гай, — вместе с папой красили целыми днями.
— Гай — настоящий помощник, — похвалил сына Джерет. — Подожди, Малыш, сейчас увидишь наш дом полностью. Думаю, ты согласишься, что он яркий и веселый.
— Может быть, вы одолжите маме солнечные очки? — предложил Райан.
— Зачем?
— Получится приятный оттенок.
— Обычный цвет, — сказал Джерет. — Просто веселый желтый дом.
— Яркий и очень желтый, — повторил Райан. — Приготовься, мам.
Они повернули, и дом Джерета предстал перед ней во всей своей красе. Широкий и приземистый, он сиял, освещаемый лучами заходящего солнца. Кортни долго рассматривала его. Она была ошарашена, хотя и понимала, скольких усилий стоила Джерету эта покраска, которую он затеял только для того, чтобы порадовать ее. Она взглянула на Джерета, он подмигнул ей в ответ, в то время как мальчики повисли на спинке переднего кресла, заглядывая ей в лицо и ожидая, что же она скажет. Райан захихикал:
— И что вы об этом думаете, миссис Мид?
— Да, Малыш, как тебе дом?
— Он — очень веселый, — Кортни не могла посмотреть на сына.
— Прямо незабываемый, да, мам?
— Райан, а тебе он разве не нравится? — спросил Джерет.
— Да нет, сэр, он нормальный, а Гай собирается разрисовать его еще и в горошек. Здорово, да?
— О нет! Кортни наконец обрела голос. — Нет, пусть останется, как есть. Он нравится мне такой, как сейчас.
— Ты на самом деле так думаешь? — обратился к ней Джерет.
— Да, — осторожно ответила Кортни.
Джерет остановил машину, открыл ей дверцу и провел в дом. Гостиная была выкрашена в белый цвет и изменилась полностью. Она стала светлой и аккуратной. На коричневых дубовых полках ровными рядами были расставлены книги, а инструменты, газеты, журналы, рыболовные снасти и другой хлам исчезли.
— Как здесь хорошо! — сказала Кортни, бесконечно тронутая тем, как постарался ради нее Джерет.
— Завтра мы перевезем твою мебель, а закончим — после медового месяца, когда вернемся из путешествия.
— Нашего медового месяца…
Поцелуем Джерет закрыл ей рот, потом отпустил и добавил.
— А теперь я покажу тебе еще кое-что. — Взяв за руку, он быстро провел Кортни на кухню и распахнул дверь кладовой: во все глаза она смотрела на разнообразие продуктов — прямо маленькая бакалейно-гастрономическая лавка. Затем Джерет открыл холодильник: на полках размещалось множество пакетов и коробочек, но в глубине Кортни все-таки успела заметить пару бутылок пива и банку с перцем. А также там стояли банки с майонезом, горчицей, специями, салат-латук, бутылки с молоком — в общем все то, что она сама держала дома.
— Смотри: вот молоко, апельсиновый сок и другие «причудливые» продукты.
Кортни рассмеялась:
— Причудливые продукты? Ты можешь продолжать есть свой перец и пить пиво, но я уверена, что Гаю нужно кое-что еще, кроме содовой.
— Тут ты выиграла, Малыш. — Она обернулась и утонула в голубых глазах Джерета.
