Синтия Пауэлл - Покоренный дикарь
— Бренд, — прошептала она, сжимая его руки. — По поводу той, последней, ночи…
— Фалин, я не хотел, чтобы ты уезжала, но я подумал, что так будет лучше для нас обоих.
Он медленно покачал головой, пытаясь объяснить ей:
— Я настолько привык к расставаниям, что даже не мог представить себе, что с тобой может произойти иначе. Я начал думать, что проблема кроется вовсе не в уединенности ранчо, а во мне самом.
— Я понимаю.
Он выпустил ее руки и крепко обнял, прижимая ее к себе, пока их тела не стали единым целым.
— Фалин, ты так и не ответила мне. Ты будешь со мной всегда — и в горе и в радости? Ты станешь моей женой?
У нее перехватило дыхание. Она чувствовала близость его сильного тела, а в его глазах она прочитала любовь. Как же она могла жить без него все эти долгие две недели? Ее осенило, что она вовсе не жила. Она находилась словно в тумане. Все эти дни были сплошным кошмаром. И только сейчас она наконец проснулась.
— Да, — сказала она. — Я стану твоей женой.
Бренд нежно взял ее лицо в ладони:
— Боже, как же я скучал по тебе! Я не мог выкинуть тебя из головы. Женщины ненадолго задерживались на этом ранчо. Но, может быть, они просто были не теми, кто мне был нужен. А ты именно та.
— Правда? — спросила она. — Я именно та, кто тебе нужен?
Бренд усмехнулся:
— По крайней мере, ты была самой упрямой из них. И ты единственная, кто осмелился подойти к Фэнгу. Я думаю, он уже давно хотел мне что-то сказать. Просто я никогда не слушал его.
— Фэнг? — улыбнулась Фалин. — Он тоже скучал по мне?
Бренд подошел к загону и открыл дверцу. Фэнг выскочил наружу, подбежал к Фалин и принялся облизывать ее.
Фалин наклонилась, чтобы потрепать его:
— Спасибо, что так радуешься мне.
Бренд снова обнял ее.
— Я не должен был спорить с мудрым животным, — сказал он. — Фэнг пытался надоумить меня. Он отказался от еды — устроил голодовку, чтобы вернуть тебя.
Фалин озабоченно взглянула на тигра:
— А сейчас с ним все в порядке?
Бренд улыбнулся:
— Киска, теперь все в порядке.
Ее пульс забился сильнее. Она почувствовала, как по ее лицу разливается приятное тепло, распространяясь по всему телу. Воспоминания промелькнули у нее перед глазами, отдельные картины: Бренд в лунном свете, Бренд рядом с ней на скомканных простынях…
— Осторожнее, женщина, — предупредил он ее. — Ты знаешь, что может произойти, когда ты так смотришь на меня?
Фалин откинула голову назад, закрывая глаза. Бренд издал тихий стон и наклонился к ней.
Она раздвинула губы, покоряясь его настойчивости, и их поцелуй сделался еще глубже, сильнее, безумнее.
Но тут Бренд отпрянул от нее:
— Ты уверена, что хочешь выйти за меня замуж?
Она кивнула:
— Абсолютно. Так на чем мы остановились?
Он продолжал:
— А как же твоя работа?
Фалин улыбнулась:
— Камера — очень удобная вещь. Ее можно возить с собой.
— Но ты очень талантливая, чтобы вот так все бросить. Я согласен иногда делиться тобой с Нью-Йорком. Только ненадолго, — тут же признался он.
Фалин готова была заплакать, тронутая его заботой.
Она дотронулась до его волос, не таких длинных, но таких же выгоревших и растрепанных. Несколько непокорных коротких прядок упали ему на лоб.
— Что случилось с твоими волосами?
— Назови это символическим жестом. Начало новой жизни.
Фалин кивнула. Тут глаза ее расширились от внезапной мысли, пришедшей ей в голову.
— Я не могу даже представить, что будет с Вэйлом, когда он узнает обо всем этом. Наверное, развернет рекламную кампанию под лозунгом «Тарзан держит фоторепортера в заложницах в уединенном любовном гнездышке».
— Тарзан?
Она озорно улыбнулась:
— Так он тебя называет.
— Я польщен, — улыбнулся Бренд. — Может быть, нам следует пригласить его к нам в гости? Я бы познакомил его с Фэнгом.
— Только не это! — испуганно воскликнула Фалин, пожалев маленького, элегантно одетого Вэйла.
— Почему нет? Я же дикарь. Если только, конечно, ты до этого меня не приструнишь.
— Похоже, Вэйлу придется туго. Я хочу, чтобы ты остался диким.
Бренд заглянул ей в глаза:
— Фалин, это ты меня делаешь таким.
При мысли о том блаженстве, которое ожидает ее сегодня, Фалин почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног. Впереди у них была вечность. И сегодняшняя ночь — лишь начало.
Фалин снова погладила его по волосам, наслаждаясь их мягкостью. Она встретилась с его янтарным немигающим взглядом, и ее руки, медленно опустившись, проскользнули под его рубашку, поглаживая гладкую загорелую грудь.
Бренд застонал и зарылся лицом в ее душистые волосы. Страсть охватила их обоих.
Дикарь снова был на свободе, сильный, сексуальный, непокоренный. Но Фалин знала, что теперь они соединены навечно. И ей теперь нечего было бояться.
