Синтия Пауэлл - Покоренный дикарь
— Фалин, ты выглядишь бесподобно.
Фалин улыбнулась на такой преувеличенный комплимент Вэйла. Она вошла в студию и принялась развешивать по стенам свои снимки.
К вечеринке все уже было готово. Фалин действительно чувствовала себя необыкновенно женственной в этот вечер. На ней было облегающее шелковое платье бледно-розового цвета. А на лице еще был заметен загар, привезенный из солнечной Флориды.
Насупившись и закусив губу, Вэйл оценивающе осмотрел Фалин с головы до ног.
— Я не знаю, в чем тут дело, но ты явно изменилась.
В ответ Фалин печально улыбнулась. Вэйл был прав. Она действительно изменилась. Те две недели на ранчо перевернули всю ее жизнь, там она лучше познала себя, свою женственность, страстность и чувственность. Но самые значительные изменения были внутри нее самой. Она узнала о существовании другой любви — пылкой и всеобъемлющей. Такой любви, которая позволяет женщине перейти от невинности к зрелости. Или же разрывает сердце на части.
Она снова научилась рисковать и поняла, что того, кто рискует, ждет награда — победа или поражение. Бренд научил ее верить самой себе, следовать своим инстинктам, идти своей собственной дорогой в жизни. Он показал ей, что не страшно отклониться от прямой дороги, если ты готов в любой момент взять себя в руки и идти вперед. Но самое ценное из того, чему она научилась, так это знание того, что право выбора исключительно принадлежит ей.
И она знала, какой выбор сегодня ей предстояло сделать. Использовать то, чему она научилась, и продолжить жить. Нет, она не чувствовала себя «бесподобной», как сказал Вэйл, но она чувствовала в себе достаточно сил, чтобы открыто встретить завтрашний день. Ее новое внутреннее знание помогло ей сделать это.
Приглашенные на вечеринку, в основном ее коллеги, толпились возле ее работ, пили недорогое шампанское, поглощали канапе и с нескрываемым интересом рассматривали ее снимки. Двадцать ее лучших фотографий были увеличены и вывешены в рамках.
В нарастающем гуле она различала отдельные слова — «интересно», «примитивно» и любимое вэйловское «провокационно». Несколько изумленная и растерянная Фалин оглядела комнату.
Вечер начался очень хорошо. Ее работы имели успех. Но неожиданно все это показалось ей никчемным и перестало иметь для нее значение.
Те же люди, которые бросили ее несколько недель назад, сейчас готовы были снова поднять ее на пьедестал. Но ее волновало мнение лишь одного человека, которого здесь не было. Бренда. Господи, как ей его не доставало!
Она ничего не могла с собой поделать, особенно сейчас, когда развешанные по стенам снимки живо напоминали о Дикаре Вестоне.
— Кто он такой? — услышала она шепот за спиной.
— О Господи! Какой экземпляр!
Она улыбнулась. Они говорили о Вестоне так же, как и она когда-то. Фотографии действительно произвели впечатление на людей. Если бы она могла перебороть то влияние, которое они имели на нее саму…
— Он божественен, — заметил кто-то. — Эти великолепные волосы… А какое тело!
Фалин закрыла глаза, что-то происходило с ней. Она ожидала, что ее клиенты и коллеги одобрят ее работы, как и героя ее фотографий, но целый вечер, наполненный такого рода ремарками, вытерпеть ей было не под силу.
И вдруг наступило просветление. Она сделала глоток шампанского и заставила себя вновь посмотреть на фотографии.
Это был единственный способ справиться с собой.
Фалин пристально смотрела на них по очереди, стараясь вобрать их в себя, чтобы понять, что же все-таки произошло между ними. Бренд со львами, Бренд, защищающий ее от Фэнга, Бренд рядом с пантерами, перед тем как выпустить их.
Глядя на него, нельзя было догадаться, каких усилий стоило отпустить пантеру-мать и детеныша. Со стороны казалось, что он спокойно смотрел, как они уходят.
Тогда Фалин не могла этого понять, но теперь она знала, что это ему не так уж легко далось, гораздо тяжелее, чем он хотел это представить. Бренд так часто произносил слова прощания, что научился скрывать свои чувства.
Так же спокойно он произнес их, когда уходила Фалин, когда она сказала ему: «До свидания».
Было ли ему так же больно, как и ей?
Бренд отгородился от нее в последнюю ночь на ранчо. Буквально вышвырнул ее прочь, так что Фалин даже не имела возможности понять, что он чувствует. Он просто оттолкнул ее.
Она еще раз оглядела фотографии, вспоминая, как Бренд заступился за нее, заслонив своим телом. Может быть, он делал это же в ту последнюю ночь перед ее отъездом? Защищал ее снова? От чего? От него самого?
Глупо было этого не заметить. Глупо было не понять, что даже такой смелый и твердый человек, как Бренд Вестон, может чего-то бояться. Бояться, что именно в нем самом кроется причина того, что женщины всегда покидают его. Бояться узнать, так ли это на самом деле, попросив ее остаться.
Он выгонял ее интуитивно, стараясь спасти их обоих.
Если ты любишь кого-то, дай ему свободу…
Это изречение Фалин прочитала когда-то давно, и оно постоянно вертелось в ее голове. Как бы то ни было, она должна была доказать, что хочет вернуться к нему.
Фалин поставила свой бокал на ближайший поднос и, захватив сумочку и накидку, направилась к Вэйлу.
Он шагнул ей навстречу с озабоченным видом.
— Что с тобой, дорогая? Ты себя плохо чувствуешь?
Она слегка притронулась губами к его щеке.
— Я прекрасно себя чувствую. Впервые за последнее время. Прости, что я так рано ухожу, но мне пора.
— Пора? — Он бросил на нее удивленный взгляд. — Куда ты уходишь?
Фалин обняла его и улыбнулась.
— Я иду домой, чтобы сложить вещи и заказать билет на самолет.
— Фалин, ты что, опять возвращаешься в эту глушь? Возвращаешься к нему?
Она открыла дверь, прощально улыбнувшись ему через плечо.
— Я позвоню тебе, Вэйл, я обещаю. Но я должна вернуться туда, где мое место, — на прощание сказала она.
Так ты говоришь, что он ничего не ест?
Бренд отрицательно покачал головой и повел Маршалла через лес к клетке Фэнга. Это было непохоже на него, он никогда раньше не отказывался от еды. Это-то и взволновало Бренда.
После двух дней такого странного поведения животного, он в конце концов решил посоветоваться с Маршаллом.
— Даже свои любимые куриные шейки, — добавил Бренд, гладя растянувшегося на земле Фэнга.
Фэнг не выглядел больным, но поведение его было очень необычным с тех пор, как…
— Какая у него температура? — поинтересовался Маршалл.
— Нормальная, — ответил Бренд, глядя на спокойно спящее животное.
Услышав голоса, тигр проснулся и потянулся.
