Ширли Джамп - Красная туфелька
Но скоро Калеб понял, что, сколько бы он ни старался, все равно отсутствие у него опыта не давало компании работать более эффективно. Дела шли все хуже, а с сокращением доходов исчезла и сама возможность выделить дополнительную ставку. Но Калеб все еще не терял надежды.
В конце концов, ведь это только платья и блузки. Что тут может быть сложного?
Очевидно, это было все же не просто и совсем не то, с чем мог бы справиться бывший директор по маркетингу. Калеб хорошо знал, как продать продукт, — проблема была в том, как создать продукт, который бы понравился потребителю.
Весенние показы могли стать поворотной точкой для «ЛЛ Дизайн». Либо они привлекут внимание публики, либо, наоборот, закроют двери старейшего дизайнерского дома. Ему останется лишь признать, что он своими руками свел на нет дело жизни своей матери. Если бы она только знала, что случится с ее детищем!.. Слава богу, сейчас ей это недоступно.
— Это не… — Его секретарша Марта Нессбаум, прижав руку к губам, замерла возле его стола. Он даже и не заметил, как она вошла, — таким рассеянным стал за последнее время. — Ведь это…
— Возможно, — пожал плечами Калеб. — Во всяком случае, описанию вполне соответствует.
— Можно… ее потрогать?
— Господи, Марта, это же туфелька, а не Алмаз надежды!
Марта бросила на него выразительный взгляд «вам-все-равно-не-понять»:
— Это не просто туфелька, Калеб. Это, можно сказать, сама чувственность…
Калеб прищелкнул языком. Он не ожидал, что его шестидесятилетняя секретарша, львица у дверей, верный его страж, может сказать что-то подобное.
— Женщины и туфли, — пробормотал он. — Когда ученые узнают, как вылечить рак и кто построил Стонхендж[3], они раскроют и эту тайну.
— Как она к тебе попала?
— Кто-то потерял.
— Что ты под этим подразумеваешь? Кто мог потерять дизайнерскую туфлю? — Марта подозрительно прищурилась. — Ты ведь не ворвался на фабрику Фредерика К и не стащил ее?
Калеб рассмеялся:
— Ну, я еще не настолько отчаялся.
Пока. А сколько еще осталось до этого? На «ЛЛ Дизайн» работало около четырехсот человек. Четыреста человек рассчитывали, что смогут вовремя внести взнос за ипотеку, послать своих детей в колледж, надеялись, что, в конце концов, на их столе будет ужин… Не только мысль, что он разрушил дело матери, грызла его по ночам. Все эти люди в скором времени могли оказаться безработными…
В который раз Калеб удивился, что заставило его подумать, будто он сможет справиться со всем этим. Черт, да он едва справлялся со своей собственной жизнью! Возможно, если бы он… Нет, он не собирался думать об этом! Это все уже в прошлом — в прошлом, которое до сих пор жгло его до самых костей…
Марта протянула руку и взяла с полки туфельку. Она поставила ее на ладонь — аккуратно, словно новорожденного котенка, и он мог поклясться, что видел, как затрепетали ее ноздри, втягивая в себя запах дорогой кожи.
— Изумительно! — выдохнула она и вдруг повернулась к нему, показывая на царапину с правой стороны. — О боже… Как это могло случиться?
— Неудачная встреча с асфальтом.
Царапина была совсем небольшая, если нужно, ее легко можно было заполировать. Если бы он хотел фотографировать, продавать или — он хмыкнул — носить эту туфлю. Но нет, ничего из этого он делать не собирался. У него была другая цель.
Эта идея пришла к нему почти сразу, как только он подобрал стилетто Фредерика К. Калеб так торопился на встречу, что мог бы не заметить туфельку. Но что-то вроде красной вспышки привлекло его взгляд, и он остановился отчасти из любопытства, отчасти из-за того, что какое-то шестое чувство подсказало ему: эта туфля вовсе не выброшенная ненужная вещь, а что-то большее.
Намного большее.
Еще прежде, чем поднять ее, он узнал фирменную черную, в тонкую полоску подкладку, а потом и автограф дизайнера, вшитый в кожаную стельку. Сначала почти квадратная «Ф», а потом «К». Калеб почти машинально сунул туфельку в карман пиджака, махнул рукой проезжавшему такси и отправился на встречу. Он не сомневался, что кто-то потерял ее… Но и не собирался упускать возможность отплатить акуле, угрожавшей послать «ЛЛ Дизайн» на дно океана моды. Его работники рассчитывали на него. Рассчитывали, что он удержит их судно на плаву, и он обязан был это сделать!
«Да, но как?» — спросил его внутренний голос.
— И теперь, когда у тебя есть эта модель Фредерика К, — спросила Марта, — что ты собираешься с ней делать? — Она крепко прижала туфельку к своей груди, словно расстаться с таким сокровищем было выше ее сил.
Калеб забрал туфлю и поставил ее на полку.
— Оставить у себя, — сказал он. — А самим сделать что-нибудь покруче. Мы уже давно говорили о том, чтобы запустить линию обуви. И успеть сделать это прежде, чем наше судно сядет на мель. Эта туфля буквально свалилась мне в руки. Буквально. И нужно быть дураком, чтобы не воспользоваться этим шансом.
— Ты наконец-то решился? — На лице Марты появилась одобрительная улыбка. — Чертовски вовремя! Думаю, Леонора тобой бы гордилась.
Он вздрогнул: «Гордилась? В самом деле?»
Его взгляд остановился на портрете, висевшем на дальней стене. Копия маслом изображала молодую Леонору, а не ту женщину, которую знал Калеб. Улыбка на тонких губах, платиновые волосы, собранные в свободный узел, — такой же, какой был у нее всегда и из которого часто торчал карандаш. Казалось, она смотрела на него и терпеливо ждала. Ждала, что он сотворит чудо. Поступит правильно.
Он закрыл глаза, не в силах больше смотреть на портрет.
Правильно. Разве когда-нибудь он знал, что это такое?
— Гордилась? — повторил Калеб. — За то, что я сделал с ее компанией? За то, что я за один только год почти разрушил дело всей ее жизни?
Марта наклонилась к нему, ее лицо стало серьезным.
— Ты оказался на спине дикого слона, когда взял на себя руководство компанией. Я знаю, это было трудно, но ты сделал свою работу куда лучше, чем думаешь. А сейчас… — она прижала руку к груди, ее улыбка вернулась, — ты идешь на риск. Собираешься сделать прыжок в неизвестность. Это то, что всегда делала Леонора. И все-таки… что ты дальше собираешься с ней делать?
Он повертел туфельку за каблук. Это было настоящее произведение искусства — плавные линии с глубоким треугольным вырезом на носке и маленькой застежкой из золотистого металла.
— Я думал дать ее Кенни на пару недель. Пусть поработает…
— Не надо. С женской обувью у него ничего не выйдет — говорю это как женщина, пускай и не молодая, но та, которая до сих пор обожает стильную обувь.
