Лайза Максвелл - Любовь и закон
Он должен уйти.
Кол уставился в потолок, лежа под простыней, обнаженный, усталый, покрытый потом, прижав Холли к груди. Они были здесь с тех пор, как Лизбет отправилась в школу, около четырех часов назад. Четыре долгих беззаботных и наполненных чувственностью часа, когда они, не переставая, любили друг друга. Время, о котором большинство мужчин могло только мечтать.
И он должен ее покинуть.
Особенно теперь, когда Паркс знает, что он здесь, и может догадаться обо всем.
Кол выругался про себя, проводя пальцами по волосам. Захваченный мыслями о Холли, он даже не слышал мужского голоса, выйдя из ванной. Как будто за его поимку не была определена цена. Как будто его лицо не известно по всей стране по плакату «Разыскивается полицией». Он должен уйти.
Должен был сделать это еще прошлой ночью.
Повернув голову, он поцеловал спутанные волосы Холли, привлекая ее к себе. Но он не смог уйти прошлой ночью — это факт. И он еще здесь, с ней — и моментально все остальное потеряло свое значение.
Это — украденное время. Время, украденное у будущего, которого у него нет.
Конечно, он рискует теперь, когда Паркс знает о нем, но согласен на этот риск, лишь бы провести с Холли еще несколько часов. А Мосс никуда не денется. И его будет так же легко убить завтра, как и сегодня.
Повернувшись на бок, он привлек Холли к себе и зарылся лицом в ее шею, вдыхая запах кожи и волос, пытаясь насладиться ими и запомнить навсегда.
Их было так много.
Холли в панике разглядывала обилие контрацептивов на прилавке. Какая-то женщина, Холли ее не узнала, на другом конце прилавка рассматривала детские бутылочки… Какая ирония, на одном прилавке и детские продукты, и противозачаточные средства!
Конечно, она рисковала, когда пришла сюда. Но эта аптека — единственная поблизости, иначе ей пришлось бы ехать в Биг Пайн, поэтому выбора у нее не было. И тот факт, что ее брат — фармацевт, отнюдь не облегчало ситуацию.
Она чуть не рассмеялась, представив себе, что он появится за прилавком и обнаружит свою маленькую сестренку, скромную вдову Триано, выбирающую разноцветные презервативы.
Холли проглотила подступавший смех и в панике схватила ближайшую коробочку. На ней были изображены мужчина и женщина, державшиеся за руки на пляже.
Она поспешно опустила коробочку в свою корзину, спрятав ее среди других предметов, купленных в качестве камуфляжа. Тетрадки для Дэнни, коробка карандашей, шампунь, кое-какие предметы женского туалета. Затем, глубоко вздохнув, она пошла к кассе.
— Холли! Как приятно видеть тебя!
Сердце ее замерло. Она хотела притвориться, что не расслышала его голос, но он поймает ее у выхода. И будет еще хуже — пакетик с презервативами там будет виден всем.
Постаравшись улыбнуться, она обернулась.
— Отец Брискин, рада встретить вас.
— Мы не видели тебя в церкви в воскресенье, — сказал он. — Как идут дела с подготовкой к распродаже?
— Все хорошо. У меня целая тонна вещей!
— Прекрасно, прекрасно. — Он тепло улыбнулся ей. — Я хотел бы поболтать, но опаздываю на встречу.
— О, ничего, — облегченно вздохнула Холли. Но, если отец Брискин и заметил это, то ничем себя не выдал.
Холли снова направилась к кассе.
— О, Холли! Слишком торопишься, чтобы поздороваться с братом? — Широкая рука хлопнула ее по спине.
— Кевин! — Холли чуть не подпрыгнула.
— Извини. — Он улыбнулся. Кудрявые каштановые волосы, веснушки. — Что ты купила? — Он нагнулся и стал шарить в ее корзинке.
— Кевин, ради Бога! — Холли выхватила корзинку из его рук.
— Извини, — повторил он. — Когда придешь на обед, сестричка? Мы не видели тебя уже очень давно.
— Ты же знаешь, как я занята! — ответила она беззаботно. — И еще эта распродажа! У меня совершенно нет времени. Может, на следующей неделе?
— Хорошо. Я позвоню отцу с матерью и Трише, и мы устроим семейное барбекью, ладно?
— Прекрасно. — Он пойдет с ней в кассу, она была в этом уверена. Конечно, ему нет никакого дела до ее сексуальной жизни, но ведь он ее брат!
— О, мистер Паркс! — Подошла Кора Паркер. — Помогите мне, я пытаюсь найти подходящие духи для мамы.
Холли улыбнулась ей.
— Привет, Кора. Кевин, я должна идти, поговорим позже. — Она повернулась и устремилась к кассе, пока Кевин не освободился от Коры.
Ей повезло — у кассы никого не было. Она быстро выложила все содержимое из голубой пластиковой корзинки, пытаясь сохранить спокойствие, как будто покупка презервативов самая обычная для нее вещь.
Молодая женщина за кассой тепло ей улыбнулась.
— Привет, Холли! Помнишь меня?
— М-м-м… — Холли посмотрела на табличку с именем, прикрепленную на левой стороне груди девушки. — Дженни. — Она с недоумением подняла глаза.
Девушка мотнула копной светлых волос.
— Дженни Хайнли, дочка Лоры. Ты присматривала за мной, когда мне было восемь лет.
— Господи! — Холли заморгала. — Маленькая Дженни со скобками и веснушками!
— Это я. — Широкая улыбка обнажила ровный ряд прекрасных зубов. — Нет никаких скобок, и грудь тоже выросла. Я так беспокоилась в то лето, а все, о чем ты мне говорила, сбылось.
— Ну… — Холли обнаружила, что ей нечего сказать. — Это было пятнадцать лет назад.
— Да, — улыбаясь, Дженни стала доставать покупки.
— Холли, ради всего святого. Я не знала, что ты здесь!
Холли закрыла глаза. Потом обернулась.
— Привет, мама.
— Что ты сказала сегодня отцу? — спросила мать. — Он злился, как раненый медведь все утро. — Ее взгляд упал на что-то, лежавшее на столе у кассы. — Ты покупаешь эту марку?
— Какую… марку? — голос Холли внезапно ослаб, и она повернулась посмотреть, на что указывала ее мать.
— Этот шампунь. Меня всегда интересовало, какой он?
— Мне нравится.
Холли облизала губы, осматривая свои покупки. Но коробочки с презервативами там не было. Холли поморгала, посмотрела снова. Как по мановению волшебной палочки, она исчезла. Дженни взяла альбом для раскрашивания, положила его в бумажный пакет с легкой улыбкой.
— Я хотела заехать после обеда, — продолжала ее мать. — Я подобрала кое-что для Лизбет и нашла модель самолета, которую искал Дэнни.
Сердце Холли сжалось.
— Сегодня не очень удобно, мама. У меня по горло работы. Может, как-нибудь во время уик-энда.
— О! — Мать Холли немного удивилась. — Ну… хорошо.
— Спасибо, мама. — Холли старалась держаться как обычно, ненавидя себя за свою ложь. Но у нее не было выбора.
— Будете платить чеком или наличными, миссис Триано?
