Инга Берристер - Любимая, прости...
— Это неправда… — попыталась возразить Элизабет.
— Ее бутик в очередной раз находился на грани банкротства, и она попросила у меня денег взаймы, — продолжил Висенте — Я понимал, что финансовый риск очень велик но она была твоей родственницей, Дженетт и ты ее любила, поэтому предоставил заем. Как легко можно было предположить, денег она так не вернула, поэтому я посчитал, что выполнил свой долг по отношению к твоей семье…
— Он говорит ерунду! — перебила его Элизабет, не сводя глаз с молчащей сестры. — Ты не должна верить ни единому его слову! Разве это не ясно?
— Теперь я понимаю, почему ты так боялась нашего воссоединения, — тяжело вздохнула Дженетт. Лживость и жадность сестры доставляли ей почти физические страдания. — В этом случае ты теряла всякую надежду на удовлетворение своих амбиций. Ты знала, что очередная попытка взять у меня денег заставила бы Висенте рассказать мне все.
— Почему ты не хочешь выслушать меня? — воскликнула взбешенная неожиданными словами сестры Элизабет. — Почему не веришь мне?
Дженетт поморщилась.
— Потому что ты лгала мне всегда, — нехотя ответила она. — Лгала без зазрения совести. Тогда как Висенте всегда говорил мне правду.
— Значит, ты заслуживаешь такого пройдоху, как он! — зло прошипела Элизабет и выскочила за дверь.
— Да, думаю, что наконец-то заслуживаю, — согласилась Дженетт, только теперь находя в себе силы взглянуть на Висенте.
Он выглядел несколько ошарашенным.
— Подожди немного, — попросила она и бросилась вслед за сестрой.
Элизабет была в холле, вся в слезах.
— Останься здесь на ночь, — мягко предложила ей Дженетт. — Мне не хочется, чтобы ты уходила в таком ужасном состоянии.
— Как ты можешь так ласково со мной говорить, после того, что я пыталась сделать? — всхлипнула сестра. — Ты должна меня ненавидеть!
— Но мы с тобой сестры и ты несчастлива. Все остальное ничего не значит.
Однако, боявшаяся новой встречи с Висенте, Элизабет настояла на своем уходе и направилась прямиком в аэропорт, пообещав звонить.
— Ты вела себя просто изумительно, дорогая — сказал Висенте, когда она вернулась в гостиную. — А я уж было испугался, что ты ей поверишь.
— Стоило мне ее увидеть, как я поняла что следует ожидать чего-нибудь подобного — поморщившись, ответила Дженетт. — Тебе надо было рассказать мне об одолженных деньгах гораздо раньше. Для Бетти было бы намного полезнее, если бы мы заставили ее чувствовать необходимость выплатить их. А вместо этого она продолжала залезать в долги все глубже и глубже.
— Тому, кто привык тратить деньги без счета, не поможет уже ничего. Ей требуется помощь психиатра… Однако разве нам не о чем больше поговорить, кроме как о твоей сестре?
Дженетт слегка покраснела.
— Любимая, сможешь ли ты простить меня за вчерашнее? — спросил Висенте и, подумав, добавил: — Простить за все?
— Ты просто дикарь, одетый в дорогой модный костюм! Никогда бы раньше не подумала.
Он явно смутился.
— Увидев тебя поднимающейся из-за стола, я решил, что ты собралась принять приглашение этого парня. Потому-то я его и ударил.
— Но я никогда бы не поступила подобным образом!
— Когда ты сказала, что отказываешься выйти за меня замуж, я осатанел. Плюс к этому ревность и несколько рюмок спиртного…
Дженетт взглянула на него с некоторым удивлением.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Мне не хочется потерять тебя еще раз, — откровенно признался он.
— Неужели я так много для тебя значу? — прошептала она.
Висенте невесело рассмеялся.
— Как ты только можешь об этом спрашивать? Ты самое дорогое, что есть у меня в жизни. Возможно, мой способ выражения этого показался тебе несколько странным. Но могу сказать в свое оправдание, что до твоего ухода от меня я даже не подозревал, что существует женщина, без которой мне не жить.
Боясь помешать ему говорить, Дженетт замерла в неподвижности.
— И каким ты себя тогда почувствовал?
— Как будто умершим. И это длилось не один месяц, дорогая. — Слегка дрожащими руками Висенте провел по своим волосам. — Прошел почти год, прежде чем у меня появилась другая женщина, да и то мне пришлось представить, что это ты…
Дженетт почувствовала, что на глаза ее наворачиваются жгучие слезы.
— Но почему… почему ты не пришел поговорить со мной?
— Ты была права, говоря о моей гордости. Сначала я думал, что ты вернешься сама, а поскольку этого не случилось, ты доказала свою силу. Разве мог я оказаться слабее и первым попытаться пойти на компромисс? — грустно спросил он. — Напротив, я старался уверить себя, что вовсе не так уж несчастен.
— Я бы тоже не смогла пережить такое еще раз, — откровенно призналась Дженетт. — Временами боль была нестерпимой.
— Поэтому, когда ты появилась в моем кабинете, меня раздирали самые противоречивые чувства. Я желал тебя и вместе с тем не желал. Мне не хотелось, чтобы все началось сначала, — сказал Висенте. — Поэтому я вообразил, будто решил подвергнуть тебя наказанию, но постепенно до меня дошло, что на самом деле я пытаюсь сделать нечто совсем другое…
— Что же ты понял? — Дженетт чувствовала, что начинает путаться в его объяснениях.
— Я довел бракоразводный процесс до конца, желая посмотреть, останешься ли ты со мной, даже не будучи женой. Испытывал тебя, как глупый юнец… Хотел получить доказательства твоей любви…
Сдерживать слезы дольше оказалось невозможным.
— А я хотела получить такое же доказательство от тебя, так что мы квиты.
Он взглянул на нее с тревогой.
— Но я не знаю, как мне доказать мою любовь.
Она вспомнила о драке, затеянной им в клубе, о страхах, в которых он только что признался, о напускной браваде, за которой порой скрывалась обычная неуверенность в себе… И, наконец, о том усилии, которое Висенте пришлось сделать над собой, чтобы высказать все это из боязни потерять ее.
Подавшись вперед всем телом, Дженетт крепко обняла его.
— Просто скажи мне об этом, и я тебе поверю.
— Я люблю тебя, дорогая.
Испытанное ею ощущение счастья было безмерным.
— Я тоже люблю тебя. Ты на мне женишься?
Висенте заметно напрягся.
— Мне кажется, что это должен говорить я.
Дженетт чуть было не рассмеялась.
— У тебя не слишком хорошо получается, поэтому я решила взять это на себя. Так да или нет?
— Конечно да!
— Прекрасно… Осталось только несколько условий, — предусмотрительно добавила она.
— Условий?
— Ничего страшного… Уменьшить количество рабочих часов, пореже ездить в заграничные поездки… Еще двое детей…
— Как можно больше секса, — прибавил он от себя — Кроме того, ты никогда больше не снимешь обручального кольца. Итак, когда наша свадьба?
