Бренда Пек - Не сомневайся во мне
— И ты этим недоволен?
Пожав плечами, Роджер отодвинул чашку и сложил руки на груди.
— Тони — твой сын. При чем тут я?
— Я думала, ты обрадуешься… Неужели сочувствовал мне только на словах?
— Это были не просто слова. Я за тебя искренне рад.
— Что же тебя смущает?
Роджер опустил глаза.
— Не хочу потерять Тони…
— Неужели я смогу так обойтись с тобой?! — возмутилась Жаклин. — Я же знаю, как много он для тебя значит! И Тони к тебе очень привязан. Между прочим, я сказала ему, что собираюсь купить дом где-нибудь поблизости, — ровным голосом сообщила Жаклин.
— Что он ответил?
Не удержавшись от улыбки, Жаклин потупилась.
— Хочет, чтобы я осталась здесь. А для этого, по его мнению, нам надо пожениться…
Любопытно, как он отреагирует? Роджер добродушно усмехнулся. Неизвестно почему, Жаклин почувствовала себя задетой. Она ожидала чего угодно: взрыва негодования, обвинений в том, что внушила сыну эту мысль, во лжи, наконец, но только не ухмылки.
— Вот хитрый лисенок! — Роджер покачал головой. — Так и сказал?
Жаклин обиженно буркнула:
— Не волнуйся, я объяснила ему, что это невозможно.
— Он с тобой согласился? — Жаклин кивнула. — Значит, что-то задумал. Не зря говорят: если дети слишком послушны, жди неожиданностей. — Роджер усмехнулся. — Послушай, ты привезла с собой что-нибудь нарядное?
— Да, но…
— Прекрасно! Приглашаю тебя на обед.
— Куда?! — воскликнула она в крайнем изумлении.
— Не скрою, приятно хоть раз увидеть Жаклин Стэнли растерянной. В последнее время у тебя было мало причин для радости, так что я не могу себе позволить упустить такой шанс. Будь готова к восьми часам. Или ты против?..
Кажется, я похожа на рыбу, вытащенную из воды, подумала Жаклин.
— Спасибо, Роджер. Вот уж не ожидала… — пролепетала она.
Его зеленые глаза потеплели.
— Знаю. Ты отвыкла ждать от жизни чего-то хорошего.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости. — Жаклин слегка покраснела.
— Это вовсе не жалость, — с загадочным видом ответил Роджер и вышел из кухни, прежде чем Жаклин успела спросить: а что же тогда?
Она погрузилась в раздумья. Что скрывается за его неожиданным приглашением? Скорее всего, простая любезность. И все же ее сердце забилось быстрее… Господи, она ведет себя как девчонка, а не как зрелая женщина, имеющая семилетнего сына, который, между прочим, уже ждет ее. Выбросив из головы мысли о предстоящем обеде, Жаклин допила кофе и побежала на террасу.
Глава восьмая
Обед был замечательный, от первого до последнего блюда, а вот ее спутник… Роджер пребывал в странном настроении, казался озабоченным и подавленным. С той минуты, как они оставили Тони на попечении Кэтлин и отправились в ресторан, он почти все время молчал и только изредка вздыхал, словно его что-то угнетало.
Положив десертную вилку, Жаклин подняла глаза. В элегантном темно-зеленом костюме и ослепительно белой рубашке Роджер выглядел чрезвычайно импозантно. Жаклин ощущала притягательную силу, исходящую от него.
— Очень вкусно!..
Ее слова вывели Роджера из задумчивости. Он кивнул и слегка улыбнулся, но мысли его явно витали где-то далеко.
— Как приятно обедать с женщиной, которая ест с аппетитом! Ты всегда любила поесть.
Жаклин весело рассмеялась.
— Странно, что ты помнишь такие пустяки…
— Я помню даже то… — Он запнулся.
— Что предпочел бы забыть? — быстро спросила она и тут же пожалела об этом, увидев, как потемнело его лицо.
— Нет, — возразил Роджер, — я о другом. То, что раньше казалось пустяком, теперь видится в ином свете. Ты на многое открыла мне глаза.
— Не ожидала, что мой рассказ так на тебя подействует. По-моему, ты меня совсем не слушал…
— Тебя трудно не услышать. — Он усмехнулся.
— Просто я хотела, чтобы ты понял. — Жаклин откашлялась, чтобы скрыть смущение. — Не требовала, не ждала…
— Не пытаешься ли ты себя обмануть, Жаклин?
— Ты о чем? — Она глубоко вздохнула и храбро взглянула ему в глаза.
— Ты меня отлично поняла. Скажи честно, разве ты не надеялась возродить наши прежние отношения?
Жаклин нахмурилась.
— Думаю, такая надежда была бы величайшей глупостью с моей стороны… Не находишь?
— Разве эта мысль не приходила тебе в голову?
Ему все-таки удалось задеть ее за живое.
— Я же человек, а не кукла! Приходила, но лишь на минуту.
— А я-то думал…
Такой реакции Жаклин не ожидала.
— Неужели ты изменил свое мнение обо мне?
— Должен признать: да, изменил. Я не имел права осуждать тебя за намерение покончить с браком, превратившимся в фарс, — спокойно сказал Роджер.
Долго она ждала этого признания! Почему же оно ее не радует?
— Ты был несправедлив ко мне.
— На то были причины. Я не сомневался в своей правоте, но ты сумела доказать, что я ошибался.
К чему он клонит?..
— Ждешь благодарности? — спросила она.
Роджер отрицательно покачал головой.
— Я признал свою ошибку, потому что ты заслуживаешь справедливости. И подумал: мы могли бы попробовать забыть прошлое. Теперь все зависит от тебя, Жаклин, я приму любое твое решение.
Жаклин потупилась. Неужели он полагает, что она тут же согласится простить его? Нет уж, надо его немного помучить. Она не в силах отказать себе в таком удовольствии!
— То есть снова стать… друзьями? — невинным тоном спросила Жаклин и удовлетворенно заметила, что он заколебался.
— Если ты этого хочешь… — неуверенно пробормотал он.
Стало быть, дружба тебя не очень-то устраивает, мстительно подумала она и решила слегка повернуть нож в ране.
— Это так неожиданно… Не знаю, что и сказать…
Она не договорила. Ладонь Роджера легла на ее руку. Жаклин вздрогнула и подняла голову. Его глаза гневно сверкали.
— В моем предложении нет ничего для тебя неожиданного. Понимаю, ты хочешь меня помучить. И я это заслужил… Но зачем же отрицать очевидное? Нас по-прежнему влечет друг к другу!
Жаклин затрепетала, всем существом откликаясь и на его слова, и на прикосновение горячей руки. Однако Роджер заблуждается, если думает, что, стоит ему поманить ее, она тут же бросится в его объятия! Да она любит его всем сердцем, а вот он пока ни словом не обмолвился о любви. Внутри у нее все кипело, но Жаклин ничем не выдала своего смятения.
— Что-то ты слишком торопишься. Еще неделю назад ненавидел меня…
Он снова перебил ее:
— Я так и не смог тебя возненавидеть, как ни старался…
— Мне казалось, ты не испытываешь ко мне ничего, кроме презрения.
