Джанет Битон - Стрела Купидона
Теперь Эмма вольна делать все, что ей захочется до времени вылета. Можно было обследовать Крит, с его горами и пляжами, его средневековыми замками и минойскими дворцами. В ее распоряжении была машина. Но у нее не было ни малейшего желания делать хоть что-нибудь или ехать куда-нибудь. У нее не было желания никого видеть, и она сделала все возможное, чтобы избежать встречи с Уолтером после обеда в отеле. Она была охвачена необычным ощущением спавшего напряжения, настоящей летаргии. То, зачем она приехала на Крит, было достигнуто. Большим удовлетворением было знать, что леди Чартерно Браун и Алтея пришли к взаимному пониманию и терпимости. Но с другой стороны, ее не покидало чувство тупой ноющей боли, чувство потери чего-то важного. Сколько недель или месяцев должно будет пройти до того, как ослабеет ее тоска по Нику Уоррендеру, и она вновь будет свободна? Что бы она там себе не думала, мысль о том, что она будет свободна до этого была чистым заблуждением.
Эмма спустилась через сад к берегу моря и бродила вдоль кромки прибоя. Было прохладно и свежо после дневной жары. Легкий ветерок пробегал по деревьям, огни мерцали на дальнем берегу бухты. Она присела на край низкой ограды, шедшей вдоль берега. Конечно, все было бы гораздо легче, окажись она дома, снова среди друзей и привычных вещей, занятая работой. Она смогла бы забыть, выбросить Ника Уоррендера из головы. Но Ник Уоррендер не останется на Крите, он тоже будет в Лондоне. Не будет ли она, каждый раз, выходя из дома, мучить себя призрачной надеждой на малейшую возможность мельком увидеть его, случайно столкнуться с ним? На концерте, в театре, в кино, — там, куда ходят люди с одинаковым вкусом, не будет ли она ловить шанс увидеть его? Каждый раз, выходя на улицу, она будет настороженно ждать именно этого. А есть ли надежда, что в тот момент, когда она случайно увидит его, она сможет спокойно сказать: «Когда-то я встречала его на Крите! Мне он даже нравился!»?
Даже сейчас человек, идущий по берегу был для нее Ником. Но Ник уехал в Афины, может быть, он уже в Англии. Вот так оно и будет происходить с ней всегда — искать Ника в каждом высоком темноволосом мужчине до тех пор, пока тот не подойдет достаточно близко, чтобы она могла убедиться, что он вовсе не похож на…
Она вскочила на ноги.
— Ты сказал, что уезжаешь на пароме!
Он стоял перед ней, ветер теребил его волосы. Было не настолько темно, чтобы она не смогла различить твердые очертания его губ, ямочку на подбородке.
— Мы так и сделали, — сказал Ник. — Я оставил Джонни у друзей в Афинах и приехал сюда сегодня вечером. У меня осталось здесь дело, которое я хотел бы закончить.
— Спасибо за твой звонок, за помощь… — почему-то ей стало трудно говорить.
Он склонил голову.
— Я думал, вы были в Сфинари. Как все прошло?
Она опустилась на ограду и постаралась подробно рассказать ему все. По мере того, как она говорила, ей удалось совладать с нелепой дрожью, которая заставляла ее губы дергаться.
Он прислонился к узловатому стволу древнего рожкового дерева.
— Значит я ошибался, а ты была права.
Она покачала головой.
— Все было не так просто. Как дела у Марии?
— Ее отцу успешно сделали операцию, и хирурги уверены, что он скоро поправится.
— Я очень рада. И она смогла рассказать тебе об Алтее?
Но его телефонный звонок в Ретимнон был раньше, чем он мог увидеться с Марией.
Она заметила блеск в его глазах, когда он улыбнулся.
— Получается так, что Мария могла бы сразу дать вам ключ к разгадке местонахождения Алтеи, если бы все не повернулось так, как повернулось. Алтея была в травматологическом отделении больницы и ждала рентген, когда Мария привезла туда своего отца после того случая в ноябре. Они просидели в приемном покое друг против друга так долго, что Мария не могла забыть ни лицо, ни желтый свитер, который был на Алтее. Но я смог поговорить с Марией только сегодня утром.
— Тогда как…
— Ах, да! — Ник подошел и сел рядом с ней на каменную ограду, уперев локти в колени. — После того, как вы уехали в Ретимнон, я задумался, неужели я не могу ничего сделать. Я был ужасающе груб и хотел исправиться.
— Я понимаю. Ты не мог беспокоить Марию тогда.
— Было еще кое-что кроме этого, — он провел рукой по глазам. — Мне показалось, что я могу вернуться на Одос Лефтериоу. Женщина, которая забрала вещи Алтеи, должна же была на чем-то приехать. И я решил спросить об этом. Домовладелица забыла об этом, но женщина приезжала на такси. Я взял ее с собой, и мы отправились искать водителя и тот сразу вспомнил, что высадил женщину на автобусной остановке, где она хотела пересесть на автобус до Сфинари. Я полагаю, он долго уговаривал ее доехать на его такси, но это стоило бы дороже, а у нее не было денег! Сфинари был в твоем списке церквей, и я подумал, что вы уже проверили его…
— Мы пропустили Сфинари! Это было в тот день, когда шел страшный ливень, и после Крицы леди Частерис Браун сказала, что с нее хватит.
— В любом случае, я взял мотоцикл и поехал. У меня все еще была та фотография, которую ты дала мне. В первом же доме, куда я обратился, мне показали где живет Алтея. Я пошел вдоль улицы, и в саду за домом увидел, как она развешивает белье на веревку.
Он повернулся к ней. Эмма старалась избежать его взгляда.
— Мы были очень благодарны тебе. А то моя бедная старушка уже совсем потеряла надежду.
Она хотела больше сказать, но слова не шли. Молчание воцарилось между ними. Волны ритмично ударялись о песок и откатывались, таща за собой гальку. Через минуту он встанет и уйдет, а она снова останется одна. Это была злая шутка Судьбы — дать ей еще несколько мгновений рядом с ним. В конце концов, он ведь уже попрощался.
Она спросила:
— Как Джонни?
— Восстает против возвращения в Лондон и нашей многострадальной домоуправительницы.
— Миссис Итси-Битси? Ник громко рассмеялся.
— Значит он рассказал тебе о ней! Она расторопная и надежная, но этого мало. Мне придется искать кого-то другого, а святых на эту должность предлагают мало. Джонни крутится как на сковородке от волнения за свою бусину, должен сказать. В тот день, когда мы уезжали, звонил доктор Бадд. Оказывается, когда специалисты копались в архивах, они выяснили, что и до этого на землях отеля находили разные интересные предметы — какие-то камни-печати, кусочек золотого листа. Потом, покопавшись поглубже, они обнаружили, что французские археологи в начале века нашли здесь минойскую гробницу. В древности она была разграблена, и все эти бусины и камни-печати, должно быть, были растеряны, когда грабители выбирались отсюда. Французы засыпали ее, но теперь ученые мужи, опираясь на сведения из архивов, склоняются к мысли, что это могла быть важная гробница и они горят желанием открыть ее и посмотреть. Джонни, кажется, не очень расстроен, что это захоронение, а не дворец. Моя мать не очень-то довольна из-за своих грядок, — Ник усмехнулся. — Спиро полон планов сделать рекламный щит у дороги, чтобы завлекать туристов и повернуть фортуну лицом к отелю!
