Никки Логан - Красивый, богатый, свободный…
– Он всегда верил, что это так.
Он? Кто? Эрик? Натаниэль?
Таш попыталась представить себе жизнь с Эйденом, в то время как он был бы тайно влюблен в другую. А потом попыталась представить, что это не было секретом. Как это разъедает с течением времени. Внезапное понимание не добавило ей любви к отцу, зато объяснило то, как он скатывался в антипатию.
– Но мама всегда была очень осторожной, чтобы не растравлять былую рану, – защищалась Таш. – Она даже не использовать его имя в своих дневниках.
– Бесконечно хуже! – взвизгнула Лора. – Равносильно тому, как если бы его имя было еще ближе к сердцу. Или могло дать хоть малейшую возможность забыть о том, что было, но прошло.
О-о, они здесь определенно говорят закодированно. Таш впитывала слова Лоры.
– Да, понимаю. Должно быть, это было нелегко.
– Не нуждаюсь в снисхождении. До тех пор пока ты этого не переживешь, не сможешь понять.
Таш пристально посмотрела на женщину, лицо ее было изъедено пожизненной печалью, и прошептала:
– Вы по-прежнему любите Натаниэля. Даже сейчас?
Ярость наполнила ее глаза.
– Я умру, любя этого человека.
Так же как ее мать.
– Вот почему вы не любите меня!
– У меня нет на твой счет никакого чувства, – солгала Лора. – Твоя мать и ее потомство не имеют для меня никакого значения.
Таш наклонилась к ней.
– Вы же были подругами, – настаивала она, лицо Лоры сморщилось. – Ее дневники полны описаний того, как весело вы проводили время вместе, прежде чем все пошло не так. Что же случилось?
– Случился мой отец, – сказал низкий голос из-за ее спины. – Разве не мужчина всегда в корне каждого женского несчастья?
– Дорогой… – Выражение лица Лоры и ее поведение изменились, когда она увидела сына. Даже язык тела стал почему-то более хрупким. Уязвимым.
Гадюка.
– Что ты здесь делаешь? – проворковала она.
Эйден бросил на нее разочарованный, пустой взгляд.
– Ты нажала тревожную кнопку. Мы говорили по телефону несколько минут назад. Я приехал, думая, что возникла чрезвычайная ситуация.
Он обратил взгляд на Таш, наказывая ее за то, что зря потратил время. Будто это она нажала тревожную кнопку.
– Вместо того я нахожу вас двоих в уютном тет-а-тет.
За тысячу миль от уютного. Таш расправила плечи при всплеске жара, охватившего ее, когда она увидела Эйдена, столкнулась с его презрением.
– Я решила, если неспособность твоей семьи принять меня мешает нам быть вместе, надо посмотреть, что можно с этим сделать.
Позади нее ахнула Лора.
Брови Эйдена приподнялись.
– Сверхактивна, как всегда.
Для Эйдена слишком мягкий ответ. Неужели она отделается так легко?
– И обманулась, как всегда.
Верно. Приятно видеть, что и ты тоже.
– Ты добрался сюда очень быстро, – заметила Таш подозрительно.
– Сегодня суббота. Я работал дома.
Серебряная нить натянулась, связывая их вместе.
– Твой отец сказал, ты работаешь сверхурочно, – прошептала она.
– Эйден живет на соседней улице, – ни с того ни с сего заявила Лора. – Семья всегда была важна для него.
Сентиментальное изъявление чувств, но не в ее пользу. В самом деле, оно разило напоминанием. Или, может быть, инструкцией. У Эйдена был такой вид, словно он нашел это столь же неприятным, как и Таш.
– Чаю, дорогой? – проворковала Лора. – Наташа, вы уверены, что я не смогу переубедить вас?
О-о, пожалуйста. Подросшая дочь Эрика Синклера, по крайней мере, обучена гасить пассивную агрессию. Играть.
– Ну, возможно, если это вечеринка. – Таш натянуто улыбнулась.
– Не хочу прерывать вашу беседу, – бросил вызов Эйден, встретившись с ней взглядом. – Вы спрашивали: «Что, черт возьми, ты здесь делаешь?»
Таш проглотила боль и вскинула подбородок.
– Я сражаюсь за то, чего хочу. Давно ты слушаешь наш разговор?
– Ты спрашивала о своей и моей матери, что случилось с их дружбой.
Не ответ. Значит, он мог слышать все или ничего.
Лора помахала наманикюренной рукой. Она напомнила Таш мумию, выставленную напоказ в саркофаге. Лора поставила чайник на плиту.
– О-о, вы знаете, как это бывает. Годы жизни проходят столь динамично. Дружба приходит и уходит.
– Первый дневник мамы полон печали по поводу того, что ваша дружба пошла на убыль.
Если она хотела сделать это в присутствии свидетеля, хорошо.
Лора обратила горький взгляд в ее сторону, не столь снисходительный или озадаченный, каким она одаривала Эйдена. Она думала, это секрет, но Таш заметила, что Эйден видит его в зеркальной стенке за варочной панелью.
– Адель всегда хорошо умела включать и выключать дружбу по мере необходимости.
– Было ли это связано только с Натаниэлем? Разногласия между вами?
– Боже мой, вы, конечно, унаследовали ее умение называть все своими именами! – возмутилась Лора, блистая остроумием и сарказмом. – Будто кто-то столь же прекрасный и замечательный, как Адель, должен автоматически быть любим всеми.
Лора хлопнула руками по кухонной стойке.
– У нее были недостатки, как у любого человека. Они с Эриком заслуживали друг друга, на мой взгляд.
– Мам, – буркнул Эйден опасно и низко.
Тошнота подкатилась к горлу Таш.
– В самом деле? Она заслужила ночи в больнице и избиения телефонной книгой, чтобы синяки не были так заметны? Она заслужила коронерское расследование, когда умерла из-за многочисленных старых ран от побоев у нее на теле?
Лора застыла, вцепившись в жестяную коробку с чаем, руки ее дрожали. Она повернулась к Таш наполовину и прошептала:
– Он ее бил?
Таш кивнула, Лора повторила кивок, хотя медленнее и резче. Эйден зашел за спину матери и налил в чашки вместо нее, положив руку ей на плечо.
От этого маленького проявления солидарности ей сделалось хуже. Лора переплела пальцы с пальцами сына.
– Я не знала, что все так плохо, – прошептала она уже без притворства.
Таш крепко сжала зубы.
– Но вы знали, что это происходит?
– Это же Эрик. – Она вздрогнула, дыхание остановилось. – Я обнаружила расходы Натаниэля. Судебные издержки. Тот маленький домик. Заставила его объяснить. Но он никогда не говорил, почему она должна была уйти, просто должна была, и все. Я предполагала, что…
Лора не смогла закончить, Таш поняла, что это означало. Она предполагала, это прелюдия к возвращению Натаниэля к Адель.
– Он спас нас в тот день.
Лора кивнула:
– Он для нее сделал бы что угодно.
– Мам.
– Нет, Эйден, хватит. – Она бросила на него пристальный взгляд. – Я так устала от всего этого. Настало время выяснить.
– Без папы?
