Никки Логан - Красивый, богатый, свободный…
Таш поудобнее уселась за столиком.
Может быть, пришло время воевать.
Она притянула их сплетенные руки к своим губам.
– Натаниэль, кто-нибудь когда-нибудь говорил, что вы блестящий человек?
– Кто-то однажды говорил. – Его глаза опасно сверкнули слезами. – Я очень рад, что наконец смог ответить на этот комплимент.
Затихающая мелодия колоколов Биг-Бена отозвалась эхом в большим коридоре за резной входной дверью. Послышался стук каблуков по мрамору, но мгновение спустя шаги остановились у входной двери, а потом… ничего. Таш почувствовала на себе горящий взгляд из глазка, ощутила вес молчания.
Откроет ли Лора дверь, когда увидит, кто позвонил?
Шли секунды.
Может быть, не откроет.
– Я буквально на несколько минут, миссис Мур. – Она безразлично глядела вперед. Не угрожающе. Как поджавшая хвост собака.
По-прежнему ничего. Затем, наконец, неохотное щелканье замка. Дверь открылась. Не слишком широко.
– Миссис Мур, я…
– Я знаю, кто ты, – начала Лора. – Что тебе нужно?
Это было бы грубо, если бы она не заняла явно оборонительную позицию. Таш поразилась, насколько старше своего возраста выглядит Лора Мур. Ей, должно быть, в этом году исполнилось пятьдесят. Но казалась на двадцать лет старше.
– Я надеялась поговорить с вами.
– О чем?
Ничего не получится.
– О вашем сыне. Пожалуйста.
Лора явно не ожидала. От удивления она сделала шаг назад. Таш шагнула в богато украшенный холл и последовала за Лорой.
Над ними на вершине широкой лестницы располагались комнаты и лестничные площадки. Весь коттедж Таш мог бы уместиться в одну громадную кухню Лоры.
Зазвонил телефон, она извинилась и взяла трубку, прошептала что-то тихо и кратко, затем повернулась к Таш:
– Что я могу сделать для вас, мисс Портер?
– Синклер.
Лора не признала поправки.
– Не ожидала увидеть вас здесь.
– Могу себе представить. – Таш посмотрела на четыре высоких кожаных стула, выглядывающие из-под мраморного выступа огромной кухонной стойки. – Мы не присядем?
Лора не сдвинулась с места.
– Это займет много времени?
– Думаю, нет. Я хотела спросить вас о тех днях в универе с моей матерью и Натаниэлем.
Лора напряглась.
– Я думала, ты хочешь поговорить об Эйдене.
– Это связано. Вы уверены, что Эйден знает, что Натаниэль и моя мать были вместе до того, как он женился на вас?
Судя по тому, как она побледнела, он этого не знал.
– Эйден не сказал бы ничего, что причинило бы мне боль. Он очень добр в этом отношении.
Добр или, может быть, просто хорошо обучен не попадать в щекотливые ситуации.
Губы Лоры сложились в прямую линию.
– Полагаю, я должна вас благодарить за это?
– Косвенно. Я думала, что, возможно, довожусь биологической дочерью Натаниэлю.
Бледность усилилась, любопытный блеск застыл в глазах Лоры. Как подтверждение. Но все это происходило глубоко внутри. Ее голос дрожал.
– И это так и есть?
– Нет.
– Ах!
– Вы ожидали, что так оно и есть?
Лора размышляла несколько мгновений.
– Это многое бы объяснило.
– Так я и думала.
– Значит, ты дочь Эрика?
Это разозлило Таш.
– Насколько мне известно.
Хотя она все равно не стала бы ничего придумывать.
– Вы этим довольны?
Таш старалась сдержать сарказм. Атмосфера и так была достаточно напряженной.
– Нет, вовсе нет.
Лора мотнула головой.
– Могу себе представить. Эрик был трудным молодым человеком. Не думаю, что он стал лучше с возрастом.
Новый вопрос сорвался у Таш с языка:
– Почему вы дружили с ним?
Казалось, это разозлило и ее тоже. Но она сдвинулась в сторону и прислонилась к кухонной стойке.
– Эрик просто всегда был там. У нас в первый же день знакомства с университетом сложилась дружная компания, мы никогда по-настоящему не расставались до тех пор, пока… – она запнулась, – пока я не оставила учебу. Эрик всегда был на периферии и, казалось, никогда не понимал этого.
Или, может быть, понимал. Слишком хорошо.
– Он вам не нравился?
– Я не доверяла ему. Никто не доверял.
Справедливо, как оказалось. Вступление слишком хорошее, чтобы его упустить.
– Почему же моя мама вышла за него замуж?
Возможно, в Лоре сработал материнский инстинкт не отпускать ребенка другой женщины без ответа на что-то очень фундаментальное. Или она говорила себе это так долго. Ужас мелькнул на лице, прежде чем она ответила.
– Он попросил. Да и она хотела самоутвердиться.
Было бы легче представить последнее.
– Не могу поверить, что она вышла замуж за кого-то просто потому, что он предложил.
Лицо Лоры сморщилось.
– Она плыла по течению. А он был свободен и нетерпелив. Твоей матери не нравилось находиться не в центре внимания.
Таш прикусила язык. Она пришла сюда не бесцельно, и в ее планы не входило рассердить мать Эйдена. Кроме того, в очередной раз слова Лоры были смешаны не с мстительностью, а с горечью.
– Вы знаете, почему он был таким? Эрик Синклер?
Впервые глаза Лоры, казалось, смягчились.
– Он из неблагополучной семьи. Не очень богатой, если мне не изменяет память.
Таш тоже из не очень благополучной семьи, но она надеялась, что нисколько на него не похожа.
– И он всецело любил твою мать. Ему всегда нравилось все блестящее.
– Он не мог ее любить. Посмотрите, как он к ней относился.
Таш подумала, знает ли Лора о наказании, отмеренном ее матери, прежде чем та нашла в себе силы уйти от него.
– Тебя там не было, Наташа. Ты никогда не видела, как он ее обожал, паря как пчела над маргариткой. Но она никогда с ним даже не здоровалась. – Жесткий блеск ее глаз вернулся. – До тех пор пока…
– До тех пор пока Натаниэль не ушел от нее. Из-за вас.
– Значит, он должен был быть самым счастливым человеком на планете. Не так ли?
Что-то здесь не так.
– Ты не представляешь, каково это, – процедила Лора сквозь зубы, – быть запасным вариантом для человека, которого любишь.
«Или, подобно Лоре, осознавать свою ущербность», – вдруг поняла Таш. Как же она упустила очевидные параллели у двух старых друзей?
– Напоминаниями тебе колют в лицо каждый день, – продолжала Лора, развивая тему. – Даже когда молчат. Иметь собственного ребенка, названного в честь другого мужчины.
Спина Таш покрылась испариной.
– Я названа в честь Натаниэля?
Голубые глаза, так похожие на глаза Эйдена, однако совсем другие, ожесточились еще больше.
– Он всегда верил, что это так.
Он? Кто? Эрик? Натаниэль?
