Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок
— Он в шоке, — сказал Лен.
— Еще бы! Ну, у него еще пять минут, а потом мне пора ехать. И где только были мои глаза — ума не приложу!
— Ты очень хорошо держишься. — Лен поставил перед ней тарелку с оладьями.
— Слушай, будь ты женщиной, я бы уже сидела в изоляторе в наручниках, но ты мужчина. У нас с тобой разная оснастка. Черт побери, почему он мне не сказал?!
— Он хотел. Клянусь тебе, Джесс, у нас началось только в этом году, когда Брайан съехал, а в детстве и в колледже у него ничего такого не было. Мы с Филом оба думали, что он не такой, как мы. Конечно, я всегда был без ума от него и даже как-то в Стэнфорде сказал ему об этом, но он меня послал. Ему это было просто не интересно.
— Проявление скрытого гомосексуализма.
— Поверь, он тебя любит. Он просто не знал, как тебе сказать.
— «Привет, Джесс, как дела? Кстати, я трахаюсь с Леном»?
— Это действительно нелегко.
Джессика выглянула из окна.
— Такси уже здесь. Мне пора, иначе я опоздаю на рейс. Передай ему, что я отправлю его вещи сюда. Да и его вещей у меня совсем не много. — Джесс поднялась и взяла дорожную сумку от Вюиттона. — Пришли фотографии и пригласи на свадьбу. А я приготовлю подарок.
— Я знаю, ему захочется поговорить с тобой, когда все устаканится.
— Все нормально. — Джессика направилась к двери, но там обернулась и взглянула в лицо любовника своего бывшего жениха. — Лен, передай от меня Филу спасибо. Он всегда пользовался презервативом. Я возмущалась, но он меня не слушал. Вот за это и передай ему спасибо.
— Ладно, Джесс. Береги себя. — И Лен обнял ее на прощание.
— Вы будете счастливы, я знаю. — Джессика вышла, подкатила сумку к лестнице из песчаника и помахала водителю, который тотчас подскочил и взял у нее багаж. Входная дверь за ее спиной открылась.
— Джесс, подожди, — сказал Фил, выходя на крыльцо.
Она хотела рассердиться, но не смогла. Она даже не была разочарована. Удивительно, но на самом деле она чувствовала что-то вроде облегчения.
— Фил, — Джессика вздохнула, — не надо…
— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так. Я собирался сказать тебе, но просто не мог найти слов… извини.
— И ты извини. Мне следовало бы догадаться.
— Это продолжается всего месяц…
— Я в порядке, правда. Тем более что мы в последнее время отдалились друг от друга.
— Это все из-за твоей работы.
— Что?
— Нет, не из-за нее произошло, а из-за нее ты не замечала. Ты вечно вся в работе, Джесс.
— Похоже, это мой удел, — согласилась Джессика. Да, работа была важна для нее, но разве у кого-то из успешных людей дело обстоит иначе? Невозможно одержать победу, не пожертвовав чем-нибудь.
— Джесс, я тебя не осуждаю. Кто я такой, чтобы тебя судить? Ты великолепно справляешься со своей работой и любишь ее. Я виноват, извини. Я хочу, чтобы ты знала это, и прошу у тебя прощения.
Джессика смягчилась. Она не испытывала ненависти к Филу. Он был лишь удобным дополнением к ее сложной жизни.
— Ладно, извинения приняты, — улыбнулась Джессика, когда водитель посигналил. — Слушай, мне пора. Я сказала Лену, что отправлю сюда твои вещи. — Она не знала, следует ли ей обнять Фила или просто пожать ему руку.
Фил сам обхватил ее и сжал в своих медвежьих объятиях.
— Спасибо, Джесс, что поняла. Я чувствую себя таким гадом из-за того, что натворил.
— Не стоит.
Таксист снова посигналил. Она понеслась вниз по лестнице и на бегу крикнула:
— Вы будете очень счастливы, я знаю!
Забравшись на заднее сиденье, Джессика посмотрела на Фила. Она прекрасно проживет без него. Расставание с Филом ее не огорчало, а вот сознание того, что он был легким решением сложной личной проблемы, ее действительно угнетало и, возможно, даже страшило. Теперь она уйдет с головой в работу и будет упорно подниматься все выше по карьерной лестнице. «Вот это будет посложнее», — думала Джессика.
16. Мэри-Энн и сандалики "Страйд Райтс" из Миннесоты
Если мамочка сейчас же не улетит назад в Миннесоту, то Мэри-Энн ее убьет. Мици Майерс жила у дочери целых полтора месяца и за это время умудрилась перекрасить две комнаты, поклеить обои в ванной, навести порядок в стенном шкафу, заново засеять лужайку перед домом и повесить в комнате для гостей клетчатые шторы (не мягких коричневато-бежевых тонов, а из красно-желтой шотландки, с фестонами).
После происшествия в «Кой» Лидия по телефону известила Мици, что Мэри-Энн находится в клинике. Будь Мэри-Энн в здравом уме, она бы доходчиво объяснила Лидии, что Мици следует звонить лишь в случае похорон или пересадки органов.
Поэтому Мици, будучи добропорядочной мамочкой из Миннесоты, в считанные минуты купила билет на самолет и уже на следующий день приземлилась в Лос-Анджелесе. По прибытии она — методистка по убеждениям и активистка школьного родительского комитета во втором, четвертом, шестом и восьмом классах (Мици считала, что четные цифры «опрятнее», поскольку делятся без остатка) — начала методично переделывать новый голливудский дом Мэри-Энн на миннесотский лад.
Мэри-Энн обвела взглядом кабинет, до которого еще не добралась ее одержимая порядком мамаша, гадая, как долго она сможет сдерживать натиск Мици. Та уже успела переместиться в спальню, пробраться в стенной шкаф и развесить по стенам фотографии в серебряных рамочках, на которых были запечатлены племянница и два племянника Мэри-Энн. Дочь была ей признательна, даже очень, но рука у Мэри-Энн зажила, сотрясения мозга не было, а мамочка явно загостилась.
Мэри-Энн не могла понять, чем именно Мици так действует ей на нервы. Они почти не виделись. Обычно Мэри-Энн уезжала на съемки в семь утра (за исключением воскресенья и тех редких дней, когда она работала дома) и порой задерживалась там до девяти вечера. Мици спать ложилась рано и, когда Мэри-Энн возвращалась домой, уже всегда была в постели (само собой, приготовив ужин и оставив для Мэри-Энн тарелку в микроволновке). А если они виделись утром, то Мици всегда предлагала приготовить ей завтрак. Возможно, дело было в записочках, которые Мици приклеивала на зеркало в ванной, сообщая Мэри-Энн, кто звонил, или просто писала: «Я тебя люблю» — и рисовала смешную рожицу. Возможно, дело было в том, что Мици ставила консервы в алфавитном порядке и сортировала по цвету и ткани блузки в шкафу (нет, Мэри-Энн вовсе не возражала против того, чтобы быть более организованной). А возможно, все дело было в навязанном ей чувстве вины из-за всех этих непрошеных одолжений, которые делала ей Мици.
Мэри-Энн встала из-за стола. Она давно откладывает беседу с мамой, но дальше тянуть уже нельзя. Мэри-Энн знала, где Мици: если не прибирается в шкафу и не подшивает что-нибудь, значит, она на кухне.
