Кристин Лестер - Семнадцать белых роз
— Как скажешь.
— Ты же сам спрашивал: у нас дружеский секс?
— Спрашивал. Элли. Я не могу.
— Что ты не можешь?
— Не могу сидеть рядом с тобой и… просто так сидеть. Я хочу, чтобы это было всегда.
Она непроизвольно потянулась к нему:
— Майк, у меня такого ни с кем еще никогда не было.
Он подхватил ее на руки, закружил, начал целовать, снова стягивая одежду.
— Нет, Майк. Нужно иметь совесть. Это чужая квартира.
— Ты же ее покупаешь.
— Не знаю… Меня, кстати, сегодня ждали… Или еще ждут.
— Меня тоже.
— Кто?
— А тебя кто?
— Меня… не важно.
— И ничего не важно, Элли. Только ты и я. И — то, что между нами происходит. Я не могу отпустить тебя домой. Мы не должны сейчас расходиться. Мне хочется проснуться и увидеть тебя рядом.
— Но мы не можем. Майк.
— Почему?
— Ты живешь с Джимом, я — с Валентиной. Нам просто некуда идти.
— Я решу этот вопрос.
Элли удивленно вскинула брови:
— Сейчас?
— Сейчас вряд ли. Мы же не можем купить эту квартиру прямо сегодня. Уже поздно… Сейчас я просто мог бы держать тебя на руках. До самого утра… Правда, Элли. Не надо смеяться. Лишь бы ты была со мной.
Она потерлась головой о его плечо, и Майк сразу потянулся к ней губами. Нет, не стоит этого делать… Это может быть очень опасно: все-таки им нужен отдых… или хотя бы небольшой перерыв со сном, прежде чем снова заняться друг другом.
Она обвела взглядом комнату, ища повод для светской беседы.
— Э… Кстати, мне тут нравится. — Она сделала простодушно-надменное лицо, поправила оторванный рукав блузки, который постоянно съезжал вниз, и заключила: — Да. Я, пожалуй, ее беру. Только денег у меня таких нет. Восемьсот тысяч.
— Если нужно, я добавлю. Только давай сейчас об этом не будем. Элли.
— Майк. У тебя что, деньги есть? — сразу заинтересовалась она.
— Немного. Но на эту квартиру хватит.
— А…
Зазвонил мобильный телефон. На экране светилось слово из пяти букв: «Генри». Она схватила аппарат, прижала к уху, но поздно: Майк уже увидел. Он сделал такое же лицо, как тогда, в ресторане, пожал плечами и вышел из комнаты.
— Элли! Ну ты где?
— В каком смысле? — пробормотала она тихо, любуясь Майком, его ленивой грацией: вот он прошел мимо, вот обернулся, помассировал себе шею… Молодое, здоровое, красиво сложенное тело.
Элли с трудом сосредоточилась на разговоре:
— Ну?
— Ты забыла? Мы отмечаем сегодня твое «вступление в должность». Мы тебя ждем.
— Э… Да? А где?
— Элли! — Он смеялся. — Ну что с тобой? Мы с Валентиной ждем тебя в вашем любимом ресторане на Бродвее.
— На Бродвее?!! У нас есть любимый ресторан на Бродвее?
— Она сама так сказала.
— Хм. — Элли покосилась на балкон, где стоял Майк, заложив руки за голову. Его мускулы перекатывались под тонкой тканью майки.
— Я не пойду никуда, — торопливо сказала она и выскочила на балкон, нажав отбой. — Майк, я отказалась.
— Зря. Я как раз тоже собирался домой.
— А ты — ревнивый.
— Я не ревнивый, Элли. Просто не нужно делать тайну из ваших с Генри разговоров. Сама представь, как это выглядит?
Снова звякнул мобильный.
— Алло! Элли, ты с ума сошла! Быстро собирайся и дуй сюда. — Валентина понизила голос. — Мы с тобой три года мечтали сходить в этот ресторан! Ну?!
— Валентина, я не могу. Я тут… Мы с Майком.
— С Майком? То есть ты не придешь?
— Конечно нет. Мы смотрим квартиру.
— Стой. Ничего не понимаю. А почему у тебя такой голос? А-а! Так вы до сих пор там!!!
— Да.
— У вас что? Что-то было?.. Элли! Ну не молчи! Элли!
— Да, — прошептала она уже мимо трубки и выронила телефон, обнимая Майка.
— Ну что? Ты уходишь?
— Я никуда не пойду-у, — шептала она ему на ухо. — Я хочу быть с тобой. Всегда-а.
Он развернулся, подхватил ее на руки и снова зарычал, впиваясь в нее поцелуем.
— Сейчас мы закрываем эту чудесную квартирку, добегаем до ближайшего отеля, и… Элли, ты не даешь мне говорить!
— Если добежим.
— Да… Можем и не добежать.
— Ну ведь когда-нибудь дойдем.
— Тогда нужно одеваться.
— А мы раздеваемся.
— Элли, я просто сошел с ума.
— Я — тоже, Майк…
А в это время, в одном из самых модных бродвейских ресторанов, Валентина, поправила на шее подвеску и интеллигентно крякнув в кулак, произнесла фразу, которая впоследствии стала популярной:
— Итак, молодой человек, сейчас я вам мягко намекну, что вас, в общем-то, кинули! Да. Элли ушла к Майку… Что будем пить?
10
— Одного я так и не понимаю! — воскликнула Валентина. — Где слон?
— Какой слон?
— Плюшевый. Вот ты все время спрашиваешь: какой. А он, между прочим, — подарок! От Майка!
— А правда, где слон?
— Во-от! — Подруга подняла указательный палец вверх. — Этого я добиваюсь от тебя уже битый месяц: где он, твой слон?
— Знаешь, Валентина, — Элли прошагала мимо нее в комнату, которая стала кладовкой для ее коробок с вещами, — мне пока не до него!
— Ну, по крайней мере, походка у тебя характерная… Трое суток! Боже мой! На трое суток выпасть из времени и жизни! Вы хотя бы разговаривали? Или все время…
— Замолчи!
— О-о! Какие у тебя плечи и шея! Тебе лучше носить свитер с глухим воротом. Недели две, пока не пройдет!.. Все-все! Прости, Элли. Я буду просто завидовать. Молча. Белой завистью.
— Меня Генри убьет. Я сорвала ему проект. Но я не буду у него работать.
— Нет. Он тебя не убьет.
— А что?
— Он пока в шоке. От того, что ты ушла к Майку.
— А откуда он…
— Так я ему сказала. Знаешь, когда у него пройдет шок, я приберу его к рукам! Можешь не сомневаться. Нет ничего легче, чем прибрать к рукам мужчину, пока он безутешен. А потом он поймет, что нуждается во мне… сильнее всего… и так далее.
— Ну ты даешь!
— А как ты думала? Тебе полцарства и полконя, а мне? Кстати, я не буду работать в «Метрополитене».
— Ага. Он и на работу тебя уже позвал?
— Угадала. Костюмером.
— Уверена, что это именно то, о чем ты мечтала всю жизнь!
— Не надо острить, лучше найди слона! И, кстати, почему ты не будешь работать у Генри? Майк ревнует?
— Нет.
— И зачем он тебе нужен — такой ревнивый?
— Я сказала: нет.
— Что ты все время ходишь взад-вперед мимо меня! Демонстрируешь свою походку?
— Не завидуй. Кстати, где твой художник?
— Художник — свободен. А почему, если не из-за ревности, ты не будешь у него работать?
— Что значит «свободен»?
— Я ему так сказала, когда он меня обидел. Свободен!
