Марта Шилдз - Верю тебе
Он видел, как ее губы произнесли его имя, но шум толпы и громкие объявления по радио заглушили ее голос.
Еще два шага — и он обхватил ее. Ее руки так крепко вцепились в него, что он подумал, что она никогда его не отпустит.
Слава Богу.
Прости. Прости. Прости…
Они повторяли это, как молитву, одновременно.
Раф убрал прядь волос у нее со щеки.
— Как ты узнала, что я прилетаю?
— Я не знала. — Она достала билет из сумочки. — Я собиралась вылететь сейчас в Хьюстон.
Раф бросил взгляд на билет, потом внимательно всмотрелся в ее красивое и такое родное лицо. Она собиралась в Хьюстон. Она верила ему. Она любила его.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. Он улыбнулся.
— Я знаю.
— Что… — Эмма почувствовала толчок в спину, они стояли в самом центре забитого людьми прохода. Раф взял Эмму за руку и повел через зал к свободному месту. Они встали в уголке, и он обнял ее.
— Тут лучше. Теперь мы сможем поговорить.
— Что ты тут делаешь? — строго спросила она. — Ты же улетел в Хьюстон? Он кивнул.
— И первым самолетом вернулся обратно.
— Правда?
Ее лицо мгновенно озарилось любовью.
Он кивнул.
— Как только я поднялся в воздух, я понял, какую ужасную ошибку совершил. Ты права, querida. Прошлое не имеет значения. Важно то, что ты здесь, сейчас в моих объятиях.
— О, Раф. — Эмму вдруг ослепили слезы. — Твоя память…
— Плевать на мою память. — Он еще крепче обнял ее. — Это не она делает меня здоровым, а ты. Слезы потекли у нее по лицу.
— Это лучшее, что мне когда-либо говорили в жизни.
Он поцеловал ее в висок.
— Поедем домой, любимая. Он потянул ее за руку, но Эмма не сдвинулась с места.
— Нет.
Он остановился и удивленно посмотрел на нее.
— Мы полетим в Хьюстон, — твердо заявила она. — Следующим рейсом. Он грустно улыбнулся.
— Тебе не надо делать этого, querida. Я сказал тебе…
— Я помню, что ты сказал, но ты не прав. Прошлое имеет значение, во всяком случае, для тебя. Поэтому мы полетим в Хьюстон, чтобы к тебе полностью вернулась память.
— Но…
— Позволь мне сделать это для тебя. Пожалуйста. — Она ласково провела пальцем по шраму у него на лице. — Ты так много сделал для меня.
— Я думал, ты боялась, как бы я не вернулся к репортерской работе.
— И сейчас боюсь. Но если тебе это нужно… — Она криво улыбнулась. — Я буду беспокоиться, я заставлю тебя звонить каждый час, но…
Он притянул ее к себе.
— Я не вернусь к репортерской работе. Никогда. Поняла?
Она приложила ладонь к его губам.
— Тшш, мы не знаем, что принесет нам будущее. У нас есть только настоящее. Давай просто радоваться тому, что мы снова вместе.
— Но я действительно не собираюсь возвращаться к репортерской работе, настойчиво повторил он. — Мне нужно, чтобы ты поверила мне, Эмма.
Она вдруг поняла, что поверила.
— Знаешь, я верю тебе. Поразительно! Я не испытывала такого долгие годы. Я чувствую себя… такой легкой. Такой свободной. — Она обняла его за шею и поцеловала прямо в губы. — Спасибо, querido. Ты вернул мне способность верить.
— Значит, теперь ты такая, какой была, когда мы поженились, да? И я могу любить тебя такой, какой ты была, потому что ты такая же и сегодня?
Она улыбнулась.
— Люби меня как тебе угодно. Только люби. Он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал.
— Я буду любить тебя вечно. Эмма едва могла говорить от переполнявших ее чувств.
— Знаешь, я, наверное, должна вести себя хорошо до конца своих дней, да? Чтобы соединиться на небесах со своим ангелом. Может быть, твои крылья исцелятся к тому времени?
Он покачал головой.
— Мои крылья уже исцелились. Твоя любовь и любовь Габи сделали меня здоровым. Моя семья — это все, что мне нужно. А теперь нам пора домой.
— А что делать с моим билетом в Хьюстон?
— Давай поменяем его на билет на Багамы. Или, если хочешь, отправимся в горы на наш медовый месяц?
Сплетя пальцы, они пошли по залу.
— Теперь, когда твои крылья в порядке, почему мы не летим?
— Пожалуй, ты права. — Он наклонился и поцеловал ее. — Мне кажется, я могу сейчас взлететь.
Примечания
1
Четвертое июля — День независимости США.
2
Билли Грэхем — известный американский проповедник-евангелист.
