Мод Лэрби - Вечная игра
— Ты подумала, что я охочусь за деньгами Мэгги и возненавидела меня за это? — шепотом спросил он.
— Нет…
Его пальцы больно впились ей в плечи.
— Не надо лгать! Ты именно так и думала, хотя это неправда. А сама собираешься замуж за человека, которому нужны только деньги. Скажи, когда он заговорил о свадьбе? До или после того, как узнал о завещании?
— У тебя нет права допрашивать меня! — Эмма резко вырвалась из его рук.
— Почему? После того, что только сейчас было, я имею право.
— Насколько я помню, ты мне пока ничего не предлагал. — Она подумала, что, может, сейчас самый подходящий момент выяснить отношения.
— А что я мог предложить тебе, Эмма? Стоило мне хотя бы намекнуть на брак, ты бы тотчас обвинила меня в желании захватить твое наследство. — Он бил ее словами, как плетьми. — Скажи, почему ты принимаешь предложение Дэниела, а меня все время в чем-то подозреваешь?
Эмма прислонилась к дверям и прижала руки к горлу, потому что уже представила себе, как они женаты, как живут вместе, как у них растут дети… Она с трудом отмахнулась от этого наваждения. Ведь он не делал ей предложения, он просто размышлял вслух…
— Я тебе скажу, Эмма, почему, — продолжал он. — Дело не только в замужестве. Тебе нужен такой тип, как Кендол, потому что он даст тебе то, к чему ты так стремишься, — положение в обществе.
— Неправда!
— А я думаю, правда! Знаешь, Мэгги читала мне твои письма. Тебе нравятся блеск и великолепие той жизни, которую может дать честолюбивый человек, а я не такой, Эмма. У меня была такая жизнь, и я знаю, что это всего лишь мишура, бутафория. Я тоже был готов на все ради денег. А теперь я владелец собачьего питомника в маленьком городке и очень доволен. Но тебя это не устроит.
— Если бы ты дал мне сказать… — Она всплеснула руками.
— О, не надо! — крикнул он и, сбежав по ступенькам, направился к себе.
Несколько дней они не виделись. Он исчез. Ни разу даже не появился у нее в доме. Ни разу не пришел сообщить ей о своих планах относительно ремонта. Позвонили из банка и поставили в известность, что на ее счет переведена крупная сумма. Сделав предварительные подсчеты, Эмма решила, что этих денег ей хватит до конца лета. Неужели он решил ее избегать? Теперь она не могла бы сказать, что для нее хуже — видеть его или не видеть.
Только в кошках Эмма находила успокоение. Они безропотно слушали ее и не осуждали за все, что она успела натворить. Зато она сама нещадно ругала себя. Постепенно куча ненужных бумаг в кабинете Мэгги становилась все больше. Эмма откладывала в сторону лишь то, что имело отношение к истории семьи.
В конце концов она ощутила в себе силы заняться разборкой чердака. Три дня она трудилась не покладая рук, а результата видно не было. Правда, она нашла и убрала на будущее детский чайный сервиз, который всегда служил им с Мэгги во время чаепитий. Возможно, у нее когда-нибудь будет дочь и ей тоже захочется поиграть в хозяйку и гостей. Едва она подумала о дочери, как немедленно вспомнила кривую улыбку и каштановые волосы Брента, отчего очень рассердилась на себя.
Однако одной цели слова Брента достигли: что бы там ни было, Эмма теперь точно знала, что не выйдет замуж за Кендола. Она больше не желала обманывать себя. Общие интересы — еще не любовь. Их совершенно не достаточно, чтобы строить совместную жизнь.
Усевшись в кресло, она открыла очередную коробку и с интересом посмотрела на театральные программки. Эти спектакли Мэгги видела в Чарльстоне. Между страничками лежали засушенные и выцветшие букетики, которые Мэгги прикалывала когда-то к корсажу. Некоторые все еще были перевязаны ленточками.
Очарованная их хрупкой красотой, Эмма отложила букетики, и вдруг ей представился совсем дугой образ Мэгги, образ роковой женщины с кучей поклонников. В руки ей попалась связка писем. Голубая ленточка навела Эмму на мысль, что эти письма особенные, наверняка они написаны человеком, которого бабушка помнила всю жизнь.
Эмма провела по ним ладонью, но не спешила развязывать ленточку: любовные письма прекрасного принца, который женился на другой девушке.
Она почти не сомневалась, что это письма прекрасного принца, поэтому с каким-то даже ожесточением вытащила одно, но, устыдившись своего любопытства, тут же сунула его обратно, подняв облачко пыли. Эмма чихнула и полезла за платком.
Качая головой, она размышляла о том, как бы Мэгги отнеслась к ее желанию узнать содержание этих писем. Однако она не могла отделаться от навязчивого желания, которое мгновенно завладело всеми ее помыслами. Осторожно развязав ленточку, Эмма открыла первое письмо. Чернила выцвели, бумага сильно потерлась на сгибах. Развернув его на коленях и разгладив, она приготовилась читать о том, что случилось полвека назад.
Автор был остроумен и добродушен, и Эмма сразу поняла, почему Мэгги полюбила именно его. Он писал о занятиях в университете и о работе в качестве ночного сторожа и уборщика в табачной лавке. Еще он писал о своей любви к Мэгги и о том, как он ждет не дождется встречи с ней. Эмма улыбнулась.
Все остальные письма были примерно такого же содержания, разве только в последнем он обещал, что непременно повидается с ней, когда летом приедет в Уэбстер. Письма заканчивались инициалами «Р. Р.», обрамленными завитушками.
Прочитав письма, Эмма аккуратно сложила их и, перевязав ленточкой, глубоко задумалась. Совершенно очевидно, что молодой человек был влюблен в Мэгги и с нетерпением ждал встречи с ней. Что же случилось? Почему они перестали писать друг другу и даже расстались? Эмма вспомнила, что Мэгги говорила ей о какой-то глупости, будто бы совершенной ею, из-за которой прекрасный принц оставил ее. Интересно, что она могла такого сделать? Но тайна так и останется тайной, ей неизвестно даже имя принца. Возможно, он еще жив и у него есть семья, которой совсем не понравится его прошлое, хотя в письмах, адресованных Мэгги, не было ничего этакого.
Печально вздохнув из-за несчастной любви своей любимой бабушки, Эмма решила уничтожить письма. К чему ворошить ее прошлое. Пусть покоится себе с миром.
Покончив с письмами, Эмма взяла в руки альбом с фотографиями. Старый кожаный альбом, тоже довольно потертый. Она открыла его и стала с удовольствием рассматривать черно-белые снимки самой Мэгги и ее сестры Барби, родной бабушки Эммы. Любительские фотографии чередовались с парадными, сделанными профессиональными фотографами в своих ателье, на которых были две юные девушки и их родители. Потом пошли снимки Барби с молодым человеком. На обороте он именовался Риджуэем. Эмма с волнением разглядывала лицо собственного деда, ни одной фотографии которого не видела прежде. Высокий, с веселыми глазами и светлыми волосами, он понравился Эмме, и она подумала, что, наверное, у нее именно от деда такой оттенок волос. На последней странице она увидела отца на руках у гордых родителей.
