Амалия Джеймс - В сладостном уединении
— Как прошел ленч? — ледяным тоном поинтересовался Колин.
— Превосходно. Мы слушали органную музыку в соборе, — ответила она, присаживаясь на краешек рядом стоящего стула.
— Неужели? — со скучающим видом спросил Колин, всем своим видом показывая, что разговаривает с ней только из вежливости.
Обиженная, Пруденс отвернулась. Почему он ведет себя так отвратительно? Ведь вчера, казалось, они пришли к взаимопониманию. Но тут же прервала себя на середине мысли. Никогда они с Колином не придут ни к какому пониманию! Быстро поднялась и присоединилась к компании Габриэля, Чарльза и Генри. Но там обсуждали фестивальные дела, и ей моментально стало скучно. Заметив, что Моника пошла к пианино, стоящему в дальнем углу гостиной, она решила подойти к ней.
— Ты прекрасно сегодня выглядишь, Моника. Надеюсь, тебе дали возможность отдохнуть?
— О да! — ответила та, сладко улыбаясь. — Так устала, что весь день не выходила из комнаты.
Значит, Колин провел время не с ней, сообразила Пруденс. Или все-таки с ней?
— Итак, Пруденс Эдвардс, ты работаешь в "Манхэттен мансли", — сказала Моника.
— Да, — призналась она без особой гордости. — Но, Моника, это не то, что ты думаешь. Да, я получила задание написать о Хейли Монтгомери, но я уважаю и буду уважать право семьи Монтгомери на частную жизнь. Я не стану писать статью без разрешения Хейли.
— А этого ты никогда не получишь! — В голосе танцовщицы звучала обида и злость. — Мне жаль тебя, Пруденс Эдвардс! Ты влюблена в Колина, но теперь он не захочет иметь с тобой ничего общего. Я дала тебе телеграмму, чтобы ты сама могла ему все рассказать.
— Спасибо, — выдавила Пруденс.
Моника сверкнула глазами:
— Но ты должна ему сказать! Понимаю, может, для тебя эта статья важна, но я очень люблю семью Монтгомери и не позволю тебе нарушить ее покой!
— Я скажу, — пообещала Пруденс. — Джоан приезжает через две недели. Она знает, кто я. Я поклялась ей, что во всем признаюсь перед ее приездом.
— Нет, сегодня же вечером, Пруденс Эдвардс. Я предполагала, что между вами любовь, но если не скажешь, значит ты просто используешь его…
Неожиданно на глаза Пруденс навернулись слезы. Акцент Моники, ее красота и смысл сказанного заставили ее еще раз переосмыслить сложившуюся ситуацию. Недавняя решимость куда-то испарилась.
— Я не силах, — чуть ли не пожаловалась она, и голос ее надломился. — Не сегодня. Если настаиваешь, можешь сама сказать. А я не могу. Обещаю, что он все узнает через две недели, перед приездом Джоан.
Моника ничего не ответила. В это время дворецкий представлял новых гостей. Пруденс повернулась и чуть не вскрикнула, увидев Хейли Монтгомери, одетого в отличный костюм. Хейли подошел к Грэхэму Элгарту, обнял его, похлопывая по плечу. Колин и Джульета сразу вскочили, поспешили навстречу к отцу.
— Тебе повезло! — прошептала Моника. — Ладно, не сегодня.
Свирепо взглянув на Пруденс, она пошла и встала рядом с Колином, поздоровалась с Хейли. Пруденс осталась около пианино и была несказанно рада, когда объявили, что ужин подан.
Когда гости переходили в столовую, рядом с ней оказался Хейли. Он обнял ее за плечи, добродушно спросил:
— Как вам нравится Эдинбург?
— Великолепный город. Я поражена архитектурой! — улыбнулась Пруденс, искренне радуясь его появлению.
— Серьезно? Полагаю, Колин постарался ввести вас в исторический экскурс. Тут ведь, знаете, у каждого дома своя история.
— Фактически… — начала она и умолкла.
— Фактически, вы с моим сыном опять не поладили! — понял Хейли.
— Он выяснил, что я окончила не тот университет, что указала в послужном листе.
— А это так важно?
— И еще я отличница.
— Ах, так вы солгали! — серьезно, но не без симпатии сказал он. — Нехорошо! Как же это получилось?
Пруденс виновато всхлипнула. Но оказывается, Колин ничего не сказал отцу!
— Ага, — усмехаясь, продолжил Хейли. — Значит, все было не совсем так. Ну-ну, Пруденс! Как я уже сказал две недели назад, интересно было бы узнать, кто же вы на самом деле?
Войдя в просторный, пестро украшенный зал, Пруденс улыбнулась — у нее немного отлегло на сердце. Обеденный стол был заставлен сверкающим серебром и старинным фарфором. Ее посадили в середине, между Чарльзом и Генри, прямо напротив Колина. Хейли сел в конце стола, рядом с хозяином и хозяйкой.
Чарльз наклонился к ней:
— Старик не встречался со многими из этих людей лет десять. Может, он намеревается выйти из небытия?
Пруденс не ответила. Если Хейли Монтгомери и правда собирается покончить со своим затворничеством, то у нее будут законные основания написать о нем статью. Если повезет, им даже удастся обставить конкурирующие журналы. Эллиот Тромбли будет на седьмом небе от счастья. А вот Колину, конечно, абсолютно все равно, где и кто расскажет о его отце. Все сведется к одному неоспоримому факту: Пруденс Эдвардс — лгунья.
— Ты закончил работу, папа? — спросила Джульета.
— Не до конца. Но мне нужен перерыв, — объяснил он грубоватым, как обычно, голосом. — Заскучал я в этом замке, особенно в такое время, когда идет фестиваль. Моника, я слышал, о тебе говорит весь город?!
Моника была польщена.
Потом гости стали с интересом слушать рассказ Сен-Симона о его интервью репортеру "Манхэттен мансли", а Пруденс тем временем принялась за еду. Лишь изредка посматривая по сторонам, заметила, как Колин тепло смотрит на отца, один раз уловила быстрый взгляд Моники и с сожалением подумала, что та, вероятно, вычеркнула ее из списка своих друзей. Жаль, что так и не удастся узнать ее поближе. Она ей нравилась. Странно, что Колин в нее не влюблен. Во всяком случае, если это так, в том нет вины самой Моники. Тяжело вздохнув, Пруденс осознала, что она вообще может потерять всех этих приятных, симпатичных ей людей, сидящих за столом.
После ужина она присоединилась к группе гостей, которые пошли в сад полюбоваться цветами. Они действительно оказались замечательными, и она высказала супругам Элгартам свое восхищение их садом.
— Очень приятно слышать это от вас, — улыбаясь, поблагодарила Кэтлин. — Хейли говорил мне, что вы хороший секретарь, но вам, вероятно, было нелегко оставить семью, друзей и приехать в Шотландию?
— Нелегко, — согласилась Пруденс. — Обычно я навещаю родителей раз в месяц.
— Так ваши родители не в Нью-Йорке? — полюбопытствовала Кэтлин.
— Нет, они живут в Коннектикуте.
— В самом деле? У нас там в Гринвиче друзья.
— Я из северо-западного Коннектикута, — уточнила Пруденс. — А вы часто бываете в Штатах?
