Линн Энн Харрис - Чужестранка
— Ты говоришь так только потому, что знаешь, как я хочу услышать эти слова.
Алексей не мог винить ее за то, что она так думает. Она знала его как безжалостного и решительного человека, готового использовать других для получения нужной ему информации и пойти на все ради достижения выгоды. Почему бы не сказать ей то, что она жаждет услышать? Ведь его откровение принесет пользу ему самому.
Он должен заставить ее поверить в его искренность, обязан доказать, как тяжело ему приходилось, и как он уверен, что сейчас поступает правильно.
Алексей упал перед Пейдж на колени. Она округлила глаза, когда он схватил ее за руки. Затем он наклонился и коснулся лбом ее коленей.
— Я не слишком хорош в высокопарных речах, — сказал он, чувствуя на душе невыносимую тяжесть. — И не знаю, как сказать тебе о том, что ты самый главный человек в моей жизни. Я был мертвецом в душе, пока не встретил тебя. Я не знаю, как подобрать нужные слова, Пейдж. — Внезапно он заговорил по-русски: — Ты нужна мне, я тебя люблю. Ты все, что у меня есть.
— Что ты мне сказал? — спросила она едва слышно. Он поднял глаза и встретил ее взгляд:
— Я сказал, что ты мне нужна, что я люблю тебя.
— Я хочу верить тебе, но столько всего произошло, Алексей. — В ее красивых глазах читалась грусть и испуг.
— Ради тебя, — поклялся он, — я увижусь с Чадом и Еленой.
Она высвободила руку и погладила его подбородок.
— Ах, Алексей… — Ее глаза снова наполнились слезами. Его слова подарили ей надежду, какой она никогда не испытывала прежде. — Я хочу, чтобы ты встретился с ними не ради меня, а ради себя. Я хочу, чтобы ты понял и поверил, как сильно изменит твою жизнь в лучшую сторону примирение с ними.
Он понимал, что она имеет в виду, и знал — она права. Он хотел пойти на примирение с Чадом ради нее и ребенка, и также ради себя.
— За последние несколько часов я о многом думал, — произнес Алексей. — Когда я решил, что могу потерять тебя, то осознал, насколько я отстранен от людей и одинок. Я думал, мне будет достаточно тебя и нашего ребенка, но понял — ты была права. Я ненавидел Расселов в течение пятнадцати лет и был убежден, что они ненавидели меня. Возможно, они до сих пор меня ненавидят. Но я устал от ненависти. Она больше не приносит мне пользу. — Он вздохнул, будучи уверенным в своих словах, как никогда. — Я встречусь с ними, Пейдж, потому что ты убедила меня в правильности этого поступка. И как бы там ни было, я буду знать, что по меньшей мере приложил усилие.
— Ты действительно так считаешь? — сказала она удивленно.
— Да, я так считаю.
— Но почему ты решил, что любишь меня, именно теперь? — промолвила она, по-прежнему не веря. — Если ты просто пытаешься сделать меня счастливой ради блага ребенка, я предпочла бы, чтобы ты этого не делал. Я не хочу, чтобы ты лгал.
Алексей поднялся. Он не надеялся, что ему удастся легко убедить Пейдж.
— Я понимаю, почему ты настроена скептически, — сказал он и погладил ее подбородок, проводя большим пальцем по ее щеке и мягкой брови. — Но, Пейдж, ты увлекла меня сразу же, как только мы с тобой встретились. Ты не похожа ни на одну из женщин, которых я знал. Ты такая решительная и сильная, хотя не всегда об этом помнишь. Порой ты не уверена в себе и недооцениваешь свою красоту и привлекательность. А еще ты самый добрый человек из известных мне людей. Ты плачешь, рассматривая живопись, смеешься как ангел и готова до последнего дыхания защищать тех, кого любишь.
Слезы потекли по ее щекам, он вытер их большими пальцами:
— Тише, пожалуйста, не плачь, Пейдж. Твои слезы разбивают мое сердце.
— Я ничего не могу с собой поделать, — сказала она, покачивая головой.
— Я люблю тебя, Пейдж, и боюсь своего признания. Потому что все, кого я любил, меня покинули. И мне пришлось выживать без них, скучать по ним и осознавать, что я так много для них не сделал. Я не хочу потерпеть неудачу с тобой, Пейдж, и не желаю жить без тебя. Ты очень мне нужна.
Она крепко его обняла:
— Я люблю тебя, Алексей. Очень сильно люблю. И я не верю, что мы должны бояться любви. Мы должны принять то, что дает нам судьба, и быть счастливы. Если мы это сделаем, то не сможем потерпеть неудачу. Кстати, в отношениях с Катериной ты не потерпел неудачу. Она знала, как ты ее любил. И хотя я понимаю — ты сожалеешь о том, что она умерла, но ты не виноват в ее смерти. Я желаю, чтобы ты в это поверил.
Он улыбнулся ей, и его сердце мучительно заныло от переполняющего его счастья. Алексей позволил всепоглощающей любви завладеть его душой, и страх стал постепенно отступать. Он понимал, что всегда будет бояться потерять близких ему людей, но страх больше не будет играть первостепенную роль.
— Я постараюсь в это поверить, любимая моя. Ради тебя.
— Нет, — пылко возразила она. — Ради себя.
— Да, — сказал он. — Ради себя.
Итак, Пейдж все-таки оказалась права. Благодаря ее сильной любви и пониманию Алексей перестал с опаской смотреть в будущее.
Даллас зимой был намного привлекательнее Санкт-Петербурга. Температура воздуха в России опустилась ниже нуля, а в Далласе стояла прохладная, но мягкая погода. И все же Пейдж скучала по России. Она тосковала по огромному, элегантному поместью Вороновых и катанию на тройке. Но они вернутся в Россию в начале весны, когда еще не сойдет снег, однако погода будет не такой суровой.
— Спит, — объявила Эмма, когда вернулась из комнаты, в которой уложила спать малышку Катерину.
— Она послушная, — сказала Пейдж. — С ней никаких хлопот.
Эмма присела на диван рядом с ней:
— Она настоящее совершенство, Пейдж. Тебе так повезло.
Пейдж улыбнулась. Ей действительно повезло. Повезло, что у нее родился замечательный ребенок, и повезло, что у нее есть муж, которого она обожает.
Муж, который купил ей дом в Далласе, так как знал, что она тоскует по дому. И теперь зимой она живет именно здесь.
Дом, который он купил для Пейдж, оказался не таким огромным, как она опасалась. Она умоляла Алексея подобрать какое-нибудь скромное жилье. Они обнаружили великолепный дом в классическом стиле в исторической части города, и он сразу же понравился Пейдж. Вокруг дома росли огромные деревья, в тени которых можно будет укрыться летом, а по всей ширине тянулась веранда. Было достаточно места для того, чтобы поставить там мебель и сидеть на ней по вечерам в теплую погоду.
Пейдж пришлось объяснить Алексею местную традицию сидеть на крыльце своего дома и приветствовать соседей. Он не совсем понимал подобную необходимость, но, поцеловав ее, сказал, что готов делать так, как ей нравится.
