Линн Энн Харрис - Чужестранка
И вот он ушел, а она проклинает себя за то, что не сдержалась и выпалила ему признание в любви. Если бы она ничего ему не сказала, их отношения остались бы прежними.
«Но разве этого достаточно? — сердито спросила она себя. — Разве я не заслуживаю большего?»
Пейдж вышла в гостиную в их апартаментах и обнаружила, что горничная накрывает на стол. Пейдж не была уверена, что голодна, но ради блага ребенка ей следовало поесть.
— Доброе утро, — сказала она по-русски горничной, которая учтиво склонила голову и ответила на приветствие хозяйки, прежде чем взять поднос и поспешить прочь.
Рядом с тарелкой Пейдж лежал конверт кремового цвета. Она подняла его и вскрыла ножом для масла. Пейдж уже знала, что там. Единственная тайна — как Алексей оправдает необходимость своего отсутствия.
«Должен быть в Москве сегодня утром. Вернусь вечером.
Алексей».
Пейдж посмотрела в сторону Финского залива. В душе у нее все переворачивалось от любви, обиды и ярости. В лучах утреннего солнца водная гладь залива сверкала, словно миллионы алмазов. Вернется ли он сегодня вечером? Или их расставание растянется на неделю или месяц? Или два месяца? Неужели она в самом деле так напугала Алексея своими наивными заявлениями о любви?
Хотя нечему удивляться. Такой мужчина, как Алексей, не может ее полюбить. Он красивый и успешный человек и совершенно безжалостен со своими врагами. Он женился на ней исключительно из чувства долга. Независимо от того, что он говорил, его место рядом с женщинами вроде графини Козловой — элегантной и привыкшей вращаться в высшем свете.
Нет. До чего же нелепая ситуация! Она ведет себя крайне эмоционально и глупо, вдобавок она начала себя жалеть. Пейдж скомкала конверт в кулаке, потом положила конверт на стол и разгладила его.
Пейдж почувствовала, как в животе у нее что-то шевельнулось. Движение было таким мягким и легким, что сначала она его проигнорировала. А потом это случилось снова. Ей показалось, что в животе у нее трепещут крылья бабочек. Изумленная, Пейдж поняла, что ребенок начал шевелиться.
У нее словно прибавилось решимости. Больше она не станет себя жалеть. Больше не нужно ждать, когда Алексей снизойдет до нее и скажет о своих чувствах.
Потому что она достойна любви и заботы этого мужчины. И на этот раз она не позволит ему так легко от нее отделаться.
Глава 13
Организовать поездку в Москву оказалось не так-то просто, однако Пейдж была настроена решительно. Сначала она вызвала автомобиль и отправилась по магазинам без Марии. Затем заставила водителя отвезти ее в аэропорт, где купила билет до Москвы на ближайший рейс.
В аэропорту ей пришлось довольно долго искать такси, чтобы доехать до головного офиса компании «Воронов эксплорейшн», но вот она наконец сидит в лимузине и мчится по Москве, задаваясь вопросом, не слишком ли далеко зашла.
Алексей будет в ярости. Ее сердце учащенно колотилось с тех пор, как она отправилась в путешествие, а теперь у нее заныл желудок. Вдруг резкая боль пронзила ее тело в области почек, заставив согнуться пополам. Пейдж поняла — ей следовало нормально поесть, а не ограничиться вареным яйцом и стаканом молока.
Когда водитель остановил автомобиль напротив высокого здания из стекла и стали в районе Пресненского Вала, Пейдж расплатилась с водителем и ступила на тротуар. Шум города показался ей несколько резким после того, как она несколько недель провела в тишине поместья. Автомобили сновали туда-сюда, старые машины выпускали зловонные выхлопные газы, по тротуарам быстро шли мужчины и женщины, разговаривая по мобильным телефонам и яростно жестикулируя. Она вспомнила, что недавно вела точно такую же жизнь, хотя теперь это казалось ей далеким воспоминанием. Когда-то Пейдж, надев униформу и теннисные туфли, стремительно вышагивала по тротуарам с кофе в руках, купленном в ближайшем кафе.
Пейдж покоробила суетливость и стремительность атмосферы большого города, но внезапно ее охватила тоска по Мейвис и другим бывшим сослуживцам. Ей стало не хватать даже мистера Рамиреса, которого она едва знала. Он был так добр к ней: отпустил домой, когда она плохо себя почувствовала, хотя она совсем недавно устроилась на работу. Он даже оплатил ей пропущенные часы, но Пейдж отослала чек обратно, заявив, что еще не заработала этих денег.
В какой-то степени она скучала по прошлой жизни, когда приносила пользу и была уважаема другими людьми. Она хотела, чтобы Алексей тоже ее ценил. Но если он этого не сделает, она лучше вернется в Даллас и будет корпеть на работе, с трудом сводя концы с концами. По крайней мере, ее жизнь будет принадлежать только ей. Хотя ей было больно думать о возможном расставании, она знала — ей хватит сил поступить по-своему. Она любила Алексея, но, если он не намерен отвечать на ее чувства взаимностью, она будет настаивать на том, чтобы сделать собственный выбор и жить так, как хочется, а не покорно ждать в Санкт-Петербурге его возвращения.
Пейдж вошла в роскошный вестибюль компании и направилась к стойке регистрации. Женщина с телефонной гарнитурой на голове подняла глаза и быстро улыбнулась Пейдж, продолжая говорить по телефону. Когда она, наконец, закончила разговор, то спросила, чем могла бы помочь.
— Я пришла повидаться с князем Вороновым, — сказала Пейдж.
Женщина нахмурилась, но как-то по-дружески:
— Боюсь, это невозможно, мадам. Его день сегодня расписан по минутам. Хотите договориться о встрече в другой день?
— Нет, не хочу. Я его жена и хочу видеть его прямо сейчас. Прошу вас! — Она старалась быть сдержанной и хладнокровной, хотя ощущала непонятное жжение в животе и понимала, до чего нелепо выглядит. Заявилась в здание компании, принадлежа щей ее мужу, и требует встречи с ним. Если она действительно его жена, разве она не должна знать, куда идти и где его найти? Неужели у нее нет даже номера его мобильного?
Женщина улыбнулась мягко, но сдержанно.
— Пожалуйста, подождите вон там, — сказала она, указывая на ряд низких скамеек вдоль стеклянной стены.
Пейдж уже собралась спорить, но осознала, что ее действия ни к чему хорошему не приведут. Поэтому она отошла от стойки регистрации и опустилась на скамью, обтянутую белой кожей, стараясь держаться как можно более непринужденно. Она начинала сожалеть о том, что не осталась в Санкт-Петербурге. По крайней мере, она сейчас лежала бы в постели, ожидая, когда пройдет приступ тошноты.
Пейдж не знала, сколько времени провела в ожидании, но присутствие Алексея почувствовала заранее. Его появлению предшествовали некие вполне осязаемые импульсы возмущения и ярости.
