Джейн Портер - Под чужим именем
— Я позвоню ее отцу и расскажу обо всем. Надо будет сказать гостям, что свадьба отменяется.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Да. Можете уезжать. — Зейл говорил, стоя спиной к Ханне. — Чтобы утром вас здесь не было. И чтобы я вас больше никогда не видел.
Ханна уехала до рассвета. На этот раз охранник выпустил ее, и она вышла на улицы города. Худшее уже случилось — Зейл узнал, кто она такая, узнал, что Эммелина не приедет. Теперь она могла вернуться к своей жизни, своей работе и друзьям. Именно этого она и хотела. Она была расстроена, но знала, что все будет хорошо. Она сильная, и, может быть, если ей повезет, она снова встретит свою любовь.
Дойдя до центра старого города, Ханна отправилась на вокзал купить билет на поезд, но обнаружила, что у нее очень мало денег — она оставила свои кредитные карты в отеле в Палм-Бич. Нужно было, чтобы отец прислал ей денег, а кто-то из секретарей в Далласе — ее паспорт. Она запустила руку в карман за телефоном, чтобы позвонить отцу, но телефона не было. Она начала искать его в других карманах, а затем в чемодане, но так и не нашла. Наверное, она оставила телефон во дворце или выронила по дороге.
Возвращаться во дворец и снова общаться с Зейлом ей не хотелось. Она не выдержала бы еще один разговор с ним. Прошлой ночью она была Золушкой на балу и танцевала с королем — а теперь, как и в сказке, она снова стала никем.
Она закрыла чемодан и встала посреди платформы, мечтая о том, чтобы у нее была фея-крестная, которая решила бы все ее проблемы. Но Ханна Смит жила в реальном мире…
Пожилой мужчина, работавший в билетной кассе, вышел из-за прилавка и подошел к Ханне.
— Вам помочь? — спросил он на смеси английского и рагувийского.
— Я хочу найти дешевый отель на пару ночей, пока отец не пришлет мне деньги.
Мужчина указал на здание на другой стороне улицы:
— Вот чистый и недорогой отель. Скажите им, что вас прислал Альфред.
Она улыбнулась:
— Хорошо, спасибо.
Женщина за стойкой регистрации сразу же приняла ее и сама проводила в номер. Когда Ханна сказала, что ей нужен телефон, чтобы позвонить в США, женщина дала ей свой мобильный.
Но Ханне так и не удалось дозвониться до отца. К концу дня она смирилась с тем, что останется в Рагуве еще на день, если не дольше.
В первый день после отъезда Ханны Зейл жаждал мести. Он хотел догнать ее и заставить страдать так же, как страдал он сам.
На второй день он все еще злился и планировал месть, но теперь ему хотелось сделать с ней, с ее телом… что-то приятное. Он ненавидел себя за то, что думал о ней, а еще больше — за то, что желал ее. Она обманула его, разыграла его, и он должен был бы презирать ее.
Но он не мог. Потому что… любил ее.
До нее он любил лишь однажды — шесть лет назад, когда жил в Мадриде. Она была блистательной испанской красавицей, умной и веселой, но, когда погибли его родители, он ушел из футбола, порвал с ней, вернулся в Рагуву и больше никогда не оглядывался назад. Он знал, как не оглядываться на прошлое, как быть суровым и безжалостным. Но когда он думал о Ханне, ему не хотелось быть суровым и безжалостным — и все же он знал, что найдет ее и заставит заплатить за содеянное.
На третий день утром он начал искать информацию о ее местонахождении. К полудню его усилия так и не увенчались успехом, и он обратился к Креку. Оказалось, ему нужно было начинать с Крека, потому что тот уже знал, где искать Ханну.
— В отеле «Дивок», ваше величество, под именем Ханны Смит.
— Откуда вы узнали?
— Ее высочество легко заметить, и слухи о ней быстро распространяются.
— Мне никто ничего не говорил.
— Все знали, что вы несчастливы с ней…
— А знали ли почему?
Крек пожал плечами:
— Влюбленные ссорятся…
— Гости знают, что свадьба отменяется?
— Да, но они надеются, что вы опомнитесь и простите ее.
— Этого не случится.
— Что ж, дело ваше.
— Крек, я знаю, вы слышали, как мы ссорились, а также знаю, что половине людей во дворце известна правда о ней. Она — не Эммелина д’Арси, а американская самозванка.
— Да, ваше величество.
— Крек!
Дворецкий поклонился:
— Вы пойдете искать ее?
— Да.
Зейлу было неприятно ехать в отель в сопровождении охраны, но и один он не мог поехать — существовали определенные правила. Даже у себя на родине он должен был думать о собственной безопасности.
Женщина на стойке регистрации была очень любезна — она сразу же провела Зейла и четырех его охранников на первый этаж, где находилась комната Ханны Смит. Зейл постучал в дверь — раз, потом другой. Наконец Ханна чуть приоткрыла дверь и выглянула наружу — бледная, со спутанными волосами и глубокими тенями под глазами. Шторы в комнате были задернуты, хотя время близилось к полудню.
Она изумленно посмотрела на него:
— Что вы здесь делаете?
— Я не знаю, — мрачно ответил он. — Можно войти? Коридор — не лучшее место для личных разговоров.
Она кивнула.
Пока охранник Зейла ждал в холле, Ханна раздвинула шторы и расправила смятое покрывало на кровати. Зейл оглядел маленькую, скромно обставленную комнату с букетом фиалок на столе.
— Почему вы все еще здесь?
Она вздрогнула от его резкого тона:
— Потому что у меня не хватает денег, чтобы уехать.
— Вы должны были сказать мне.
— И что бы вы сделали? Рассмеялись бы мне в лицо? Или бросили бы меня в тюрьму?
Он пожал плечами:
— Я был зол. И до сих пор злюсь.
Она села на кровати:
— Мой отец отправил мне кредитную карту и паспорт экспресс-почтой — они должны прийти сегодня. Я скоро уеду.
— Если я арестую вас, вы никуда не уедете.
— Так вот почему вы привели сюда столько охранников! Ожидаете, что я буду царапаться и кусаться?
— Похоже, вас не очень-то мучает совесть.
— А что еще я могу сказать, кроме того, что уже сказала? Я уже сто раз извинилась, причем абсолютно искренне…
— Так извинитесь еще раз.
По ее спине пробежали мурашки.
— Мне очень жаль.
— И это самое искреннее ваше извинение?
— Я принесла вам искренние извинения два дня назад, но вам было плевать.
— Ну и что? Я хочу услышать их снова. Хочу, чтобы вы доказали свою искренность.
— Как?
Он окинул ее жарким взглядом с головы до ног:
— Уверен, вы можете что-нибудь придумать.
— Вы вышвырнули меня из дворца, а теперь ждете, что я приглашу вас в свою постель?
— А почему нет?
— Потому что я не хочу спать с вами, — со злостью ответила она. — Вы вели себя отвратительно. Подло и жестоко.
