Шери Уайтфезер - Магия притяжения
Эмили побледнела.
— Семья твоей жены возглавляет банду, которая стремится убить тебя?
Джеймс с трудом перевел дух.
— Во-первых, они никогда не хотели, чтобы мы были вместе.
— Но, несмотря на это, ты был членом банды.
— Я не выполнил некоторые приказы, и они перестали доверять мне, — пояснил он. Что Эмили скажет, когда узнает, что он не только вор? Что он принимал участие в подготовке убийства, которое прошло не так, как было задумано? — Не могло быть речи о том, что мне позволят жениться на дочери босса. Меня предупредили, чтобы я держался от нее подальше.
Эмили оставила в покое пояс. Джеймс обошел кровать с другой стороны, взял свою чашку и сделал глоток. Кофе обжег ему желудок, и он поставил чашку на тумбочку. — Мы с Беверли собирались убежать, но не успели. Ко мне домой подослали несколько крепких парней, чтобы они вышибли из меня дух.
Эмили взяла плюшевого медвежонка и по-детски прижала его к себе. У Джеймса защемило сердце.
— Что же произошло? — робко спросила она.
— Подручные Хэллуэя хорошо поработали. Некоторое время я провалялся без сознания, а потом меня нашла Беверли. С помощью моей сестры она вывезла меня из города. Вдвоем они залечили мои раны, и, когда я оправился, мы пустились в бега.
Эмили крепче прижала к себе медвежонка.
— Как долго это продолжалось?
— Полтора года. Бандиты искали нас, чтобы прикончить меня и отвезти Беверли к отцу.
— А твоя сестра?
— Хизер не могла вернуться домой, потому что банда, проследив за ней, обязательно вышла бы на меня. Поэтому она осталась с нами, — в бегах, подумал он, переезжая из штата в штат, ведя бродячую жизнь. — Беверли заболела, когда мы скрывались от банды. Все изменилось после того, как мы узнали, что у нее опухоль. Мы поняли, что это конец.
— Сочувствую, — сказала Эмили.
Джеймс прислонился к комоду. Ему предстояло еще многое рассказать ей.
— Эмили, у меня есть ребенок. У нас с Беверли родился сын.
Какое-то время она смотрела на него, потеряв дар речи. С тяжело бьющимся сердцем Джеймс ждал, когда Эмили заговорит.
— Как его зовут? — наконец спросила она.
— Джастин.
— Где он?
— Когда мы узнали, что у Беверли рак, мы отдали его моей сестре. Мы попросили ее говорить всем, что он — ее сын, и воспитать мальчика как своего ребенка. Это был единственный способ, чтобы семья Беверли не узнала о его происхождении. Мы не хотели, чтобы наш сын попал под опеку преступников.
— Я не понимаю, — озадаченно произнесла Эмили. Она положила игрушку на кровать. — Как же она могла выдать твоего ребенка за своего сына?
— У Хизер был возлюбленный, и она была беременна от него. До родов оставалось всего несколько месяцев, когда она оказалась замешанной в мои неприятности. — На Джеймса нахлынули воспоминания, и ему показалось, что он перенесся в прошлое. — Я был в бегах с двумя беременными женщинами. К счастью, банда не знала об этом, — глухо сказал он, вновь чувствуя боль, которую ему пришлось испытать. — Джастин первым появился на свет, а неделю спустя у Хизер начались роды. Но ее сын родился мертвым. Вокруг его шеи обвилась пуповина. Мальчик был таким крошечным, худеньким и синюшным! Он не дышал. Несмотря на все мои усилия, он не дышал…
— О Джеймс! — Эмили с трудом сдерживала слезы.
— Мы скрывались в маленькой хижине в глуши штата Оклахома. Там родились оба ребенка. Мы боялись обратиться в больницу, боялись, что нас поймают. Почему мы не сделали этого?!
— Все уже позади, Джеймс. Прошлого не вернуть.
— Я знаю, — горько сказал он.
— Как все закончилось? — спросила Эмили дрогнувшим голосом.
— Я знал, что банда никогда не прекратит разыскивать меня, поэтому я продолжал скрываться. Так как Беверли была слишком больна, чтобы скитаться со мной, Хизер отвезла ее к отцу. У Хэллуэя было много денег, и он обеспечил ей лечение, нанял сиделку и сделал ее смерть менее мучительной, Джеймс бросил взгляд в окно. Солнце заливало комнату ярким светом. — К тому времени Джастину было уже десять месяцев, и Хизер согласилась стать ему матерью. После того как она отвезла Беверли к отцу, она вернулась к своему возлюбленному в Техас и попросила его воспитать моего сына.
Сделать вид, будто Джастин — его ребенок.
— И он согласился?
— Да. Он был моим другом.
— Тот мальчик-чироки, о котором ты рассказывал?
Джеймс утвердительно кивнул.
— Когда-то мы с ним были как братья. Он будет хорошо относиться к моему сыну.
— И Джастин никогда не узнает, что ты его отец?
— Никогда. Я сам сделал выбор, чтобы дать ему нормальную жизнь и обезопасить от семьи Беверли.
— Как ты попал в Программу защиты свидетелей, Джеймс? Как тебе удалось ускользнуть от бандитов?
— В то время, когда я скрывался, ФБР установило контакт с моей сестрой, а она дала мне знать об этом. Федералы обещали включить меня в Программу и обеспечить защиту. Естественно, это означало, что я должен свидетельствовать против Хэллуэя и еще некоторых гангстеров. В то время Беверли уже не было в живых, и я знал, что ничем не могу повредить ей.
— Ты поступил правильно. Судя по твоим словам, это ужасные люди.
— Я тоже был ужасным.
Эмили решительно покачала головой.
— Не таким, как они.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что они убийцы. Ты был вором, но не убийцей. Ты никогда бы не сделал этого, Джеймс.
Разве ты бы мог отнять самое драгоценное у человека — его жизнь?
Эмили подошла к нему, и он буквально окаменел. Внезапно решимость покинула его. Он просто не может признаться, что был соучастником убийства. Даже Беверли ничего не знала. Его жена умерла, не узнав страшной правды.
— Все будет хорошо, — уверенно сказала Эмили. Мы переживем это.
Как? Какой будет их жизнь, омраченная его страшным преступлением и грехом, в котором он не смог сознаться?
Эмили склонила голову ему на плечо.
— Я люблю тебя, Джеймс, несмотря ни на что. Я всегда буду любить тебя.
Но она не должна! Эмили заслуживает более достойного мужчину, чем Рид Блэквуд или Джеймс Далтон. Когда она прильнула к нему, он обнял ее и пожалел, что не может пронзить колом свое вероломное сердце.
Сегодня он останется с ней, а завтра попросит Зака Райдера увезти его как можно дальше от Силвер-Вулф.
«Тэнди-Стейблс» был закрыт. Последние туристы уехали, и лошадей увели в загон. Инспектор, привычно затягиваясь сигаретой, стоял на пороге временного жилища Джеймса.
— Я предупреждал тебя, что не нужно рассказывать ей, — сказал он.
Джеймс прислонился к стене своего фургона.
