Кэролин Зейн - Неукротимый Бру
Смутившись, Пенелопа сменила тему, попросив Бру рассказать что-нибудь о своей юности. Его братья то и дело вмешивались, описывая забавные случаи из жизни в доме Брубейкеров. Пенелопа хваталась за живот, хохотала до слез и умоляла их замолчать, пока она не лопнула. Фаззи рядом наигрывал на губной гармонике, а три брата наперебой рассказывали ей свои байки. Солнце медленно сползло за горизонт и скрылось, оставив лишь роскошную гамму красок на небосклоне.
Увлеченные беседой, Бру и Пенелопа даже не заметили, что уже поздно. На землю опустилась ночь, и мужчины один за другим заползли в свои спальные мешки. По ту сторону костра Шеф уже выводил носом рулады.
— Надеюсь, я так не храплю, — сказал Бру, прислушиваясь к звукам, доносившимся из мешка Шефа.
— Ты — нет.
Повернувшись, Бру удивленно поднял бровь и недоверчиво посмотрел на нее.
— А ты откуда знаешь?
— Просто я сплю чутко, и эта… какофония, если угодно, меня время от времени будит. Серьезно, я могу закрыть глаза и сразу сказать, кто храпит.
— Не верю.
— Точно, — похвасталась она.
— Тогда это талант. — Бру шутливо взъерошил ей волосы и вдруг замер, не замечая ничего вокруг. Прошла целая вечность, пока он наконец погладил ее пальцем по щеке. — Пора ложиться спать.
— Да, — у нее дрожал голос.
— Уже поздно.
— Ага, — выдохнула она.
— Завтра рано вставать.
— А-га. — Пенелопа изо всех сил соображала, подыскивая подходящую тему для продолжения разговора. Приподнявшись, она посмотрела на него: — Бру…
— Что?
— Я подумала, не могли бы мы завтра после ужина немного попрактиковаться в стрельбе?
Его подбородок дрогнул, и он, медленно покачивая головой, долгим взглядом посмотрел на нее.
— Если только… — Пенелопа пожала плечами, — ты не возражаешь.
Закинув руку наверх и потерев загривок, Бру улыбнулся какой-то своей мысли.
— Нет, я совсем не против. — Вытянув ноги, он поднялся и протянул Пенелопе руку. — Признаться, я сам хотел тебе это предложить.
— Правда? — обрадовалась Пенелопа. — О'кей, тогда… спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — промурлыкал Бру, сжимая ее ладонь.
Из-за костра донесся громкий вздох.
— Ты что, даже не поцелуешь ее на ночь? — спросил Фаззи таким громким шепотом, что слышно было за километр.
Мак, Бак и Ред захихикали и зафыркали в своих спальных мешках и подняли такую возню — ни дать ни взять дети в школьном лагере. Один только Шеф мирно похрапывал.
— Ты слышала, что он сказал? — шепнул Бру.
— Нет…
— Я должен поцеловать тебя на ночь.
— Меня? — пискнула Пенелопа.
— Ну не его же, — усмехнулся Бру.
Пенелопа хихикнула.
— Нет, — прошептала она, оглядев троих зрителей, которые лежали в тени, опершись на локти, и не скрывали своего интереса к происходящему. Почувствовав необычайную уверенность в себе, Пенелопа снова хихикнула. — О'кей. — Она подставила Бру щеку для поцелуя.
Все зрители засвистели и зашипели. Шеф недовольно фыркнул и заворочался.
Усмехнувшись, Бру взял Пенелопу за руку и повел в тень, за фургон.
— Эй, — протестующе окликнул их Фаззи, — вы куда?
— Я собираюсь поцеловать леди на ночь. — Бру обнял Пенелопу и прислонился спиной к фургону. — Так что, джентльмены, спите спокойно.
Ночной воздух наполнился разочарованными вздохами и стонами, перемешивающимися с пением сверчков. Потом все стихло. Бру сжал лицо Пенелопы в ладонях и наконец нашел губами ее губы.
И прежде, чем Бру закончил целовать свою учительницу по имиджу, дубовая роща, где они разместились, наполнилась дружным храпом их спутников.
* * *— Стой, Пенелопа.
Пенелопа остановилась при звуке голоса Бру — чересчур спокойного, — донесшегося из-за ее плеча. Это было следующим вечером, после ужина. Пенелопа была в отличном настроении. Кто бы мог подумать, что занятия стрельбой могут быть такими увлекательными?
— Не двигайся.
— Захват заложника? — она хихикнула. — Но у меня же нет никаких ценностей. Разве что, — она задумчиво потерла лоб, — моя добродетель? Ну, — весело спросила она, отбрасывая назад распущенные волосы — ее заколку пару дней назад раздавила лошадь, — может, ты мне скажешь, в чем дело?
— Тихо!
С-с-с-ш-ш-ш-ш…
Пенелопа похолодела. Она уже слышала этот звук. Однажды. В сериале про природу.
— Бру… — еле слышно выдохнула она.
У нее неожиданно ослабли колени. Сердце бешено заколотилось, стараясь выскочить из груди. Сейчас она хлопнется в обморок. Изо всех сил зажмурившись, Пенелопа прислушалась. Шипение слышалось очень близко. Дрожа от страха, Пенелопа осмелилась приоткрыть глаза. Это была… это была…
— Змея-а-а, — взвизгнула она, дрожа от ужаса.
Да. Не больше чем в пяти-шести футах от Пенелопы на пне, поблескивая холодными глазами, неподвижно лежала змея, которой явно не нравился шум, поднятый людьми.
— Спокойно, дорогая, — одними губами сказал Бру. Пенелопа услышала за спиной мягкий щелчок. Бру взвел курок и прицелился. — Не двигайся, — еще раз приказал он. Снова щелчок. Несколько крепких выражений. — Не заряжено. — Еще несколько крепких выражений.
Ну почему она не научилась перезаряжать пистолет?
С-с-с-ш-ш-ш-ш …
— Скорее, — сквозь стиснутые зубы бормотала она. — Скорее!
Внезапно что-то просвистело в воздухе мимо нее. Удар, а потом… тишина.
— Вот и все, — облегченно вздохнул Бру, подходя к пню, чтобы посмотреть на две половинки того, что только что было гремучей змеей.
— О, Бру, — пролепетала Пенелопа, медленно опускаясь на колени и дрожа как осиновый лист. — Боже! — Она закрыла лицо трясущимися руками.
Подбежав к ней, Бру опустился рядом и обнял ее.
— Ну, дорогая, все в порядке, — сказал он, гладя ее по волосам. — Она тебе уже ничего не сделает. Посмотри, видишь? Она мертвая. Ну, не плачь, — мягко и ласково уговаривал он, утирая ей слезы и покачивая, как ребенка.
Она сидела у него на коленях, вцепившись в его рубашку, и ужас постепенно уходил вместе со слезами.
— Ох, я так… так… ис-ис-испугалась, — всхлипывала она, уткнувшись мокрым лицом в его плечо.
— Я знаю, я тоже, дорогая.
— Нет! Ты не испугался! Ты вел себя храбро! — Она подняла на него мокрые от слез глаза. — Я даже шевельнуться не могла. Не могу поверить, что ты сумел убить змею камнем.
— Мне уже приходилось. А научил меня этому Большой Дедди. Однажды они катались с моей матерью, он остановился, подхватил с земли камень и одним ударом отбил голову громадной гремучей змее. А потом отрезал у нее гремучки и подарил маме. У нее этих гремучек, наверное, больше, чем драгоценностей.
