Эми Дэникик - Целуя невесту
— Ее не было дома, когда я за ней заехал. Я решил, что она уже здесь, но я задержался в автомобильной пробке — можете себе представить, сколько на улице машин в канун Нового года, — и приехал, когда все уже выходили из церкви. Мне ничего не оставалось, как искать ее здесь, среди приглашенных. А вы ее видели?
— Нет. Насколько я могу догадаться… она сейчас на пути к моему медовому месяцу.
— Не понял.
— С моим женихом.
— Джерри уехал из города с моей девушкой?
— Пожалуй что так.
— Он что, еще не видел ваших ног?
Виктория улыбнулась. Но не потому, что так предписывал долг, а от счастья. Она почувствовала себя так, будто он подарил ей валентинку.
Однако Алекс, видимо, был в шоке от собственного вопроса.
— Извините.
— Не извиняйтесь. Уже давно никто не восхищался моими ногами. Спасибо.
— И зачем только я взял его на работу? У него мозги просто куриные.
— Не вините его. Все дело в том, что я приношу несчастье.
— Вы?
— Да, я. Я оказываю неблагоприятное влияние на мужчин. Я разрушаю их жизнь, и им приходится бросать меня, чтобы не погибнуть окончательно.
Все несчастья начались с того дня, как они с Джерри стали встречаться. В течение одного месяца после их помолвки у него украли сначала машину, а потом бумажник. А вскоре после этого его дом сгорел дотла.
Но Джерри, этот тупица и ничтожество, должен был быть к этому готов. Он знал, что произошло с теми мужчинами, с которыми она была помолвлена до него, и что она возлагала на него большие надежды. Она верила, что он не причинит ей страданий. И вот пожалуйста! Ее доверие снова обмануто.
— Я не хочу говорить на эту тему, то есть что приношу несчастье. Для этого я недостаточно пьяна, и уверяю вас, больше никогда так не напьюсь. Давайте поговорим о чем-нибудь веселом… например, о том, почему вы разыскиваете Джерри, что вы с ним сделаете, когда найдете, и позволите ли вы мне на это посмотреть.
— У Джерри есть вещь, которая принадлежит мне, и я хочу ее вернуть.
Настроение Виктории сразу же испортилось. Что, если перед ней стоит обычный бабник? Ему определенно нужна была Миа, а не какая-то там вещь.
— Единственная вещь, которая сейчас находится у Джерри, — это Миа. И они наверняка поженились.
— Миа? Нет, что вы. Я ее не разыскиваю. Она мне в общем-то и не нужна. Из моего офиса пропали кое-какие компьютерные дискеты. Полагаю, их прихватил с собой Джерри.
Насколько Виктория могла понять, Джерри взял эти дискеты без разрешения Алекса. Когда ее влияние на мужчину приходило в действие, оно не оставляло камня на камне. Фредерик, к примеру, попал в лапы налоговой инспекции, Барнард лишился лицензии на организацию детского сада продленного дня, а Джерри стал вором. Как это она не догадалась? Глупо было не замечать этой стороны его характера, но сейчас она ничуть не была удивлена.
Но зачем ей думать о Джерри? Особенно сейчас. Да и вообще… Не замечая того, что делает, она указательным пальцем лениво чертила маленькие кружочки на груди Алекса. Но вдруг опомнилась, отдернула руку и спросила:
— Эти компьютерные дискеты… они для вас важны?
— Очень.
— Мне жаль.
— Вы не виноваты, — сказал он, и ей хотелось ему поверить. Не поверила, а хотела. — Пойдемте. — Он взял ее за локоть и повел к ближайшему столику. Усадив ее, он пошел к буфету и вернулся с двумя тарелками еды и бутылкой шампанского.
— Когда я поняла, что произошло, — сказала она, глядя в тарелку, — что он меня бросил, я жутко рассердилась. Мне захотелось ему отомстить. Моя сестра посоветовала мне срочно завести любовника… чтобы не страдала моя гордость. Завалиться в постель с первым попавшимся.
Алекс поправил очки.
— Я рад, что вы этого не сделали.
— Я вообще-то тоже. Это ничего не решило бы. — Она громко фыркнула. — Это означало бы совершить еще одну ошибку. А потом поняла, что это ничего не изменило бы. Мне следует смириться с тем, что судьбой мне предназначено быть одной. Некоторым предназначено быть женами и матерями, а мне… мне… я должна оставаться одна, чтобы не навлекать несчастье на других.
— Не возьму в толк, о чем вы говорите?
— О своем несчастном даре. — Она наклонилась через стол и схватила его за руку. — Скажите спасибо, что больше меня не увидите, Алекс. Я опасна.
— Я не понимаю. В каком смысле опасна?
— Я — айсберг. И всегда натыкаюсь на «Титаника», — сказала она жалобно.
Она заморгала и, глядя мимо него, почувствовала, как тепло вдруг начало проникать в ее кости. Потом ее охватило что-то похожее на забытье. Боль исчезла. Виной этому было, конечно, шампанское, но в данный момент ей было все равно.
— Знаете, что мне нравится в том, что я сейчас чувствую?
— Нет. — Он отпил глоток шампанского.
— Что мне сейчас не надо думать. Даже если бы я попыталась, я не смогла бы ни о чем подумать. Возможно, моя сестра права и мне и вправду нужно завести роман. Что-то вроде укола антибиотика. Дикая оргия на одну ночь, чтобы забыть Джерри.
Алекс поперхнулся. Виктория встала и, обойдя столик, подошла к нему, чтобы шлепнуть его по спине. Но промахнулась и попала ему по голове. Он потянулся, чтобы остановить ее, но она потеряла равновесие и упала ему на колени.
Ему, очевидно, было неудобно, и он переменил положение. Она почувствовала, как его мускулистые ноги скользнули по внешней стороне ее бедер. Ей показалось, что она может потерять сознание от этого прикосновения. Потом ощутила его теплое дыхание у ворота платья и чуть было не поддалась соблазну попросить его расстегнуть все пуговицы — прямо здесь и прямо сейчас.
Она чувствовала себя восхитительно порочной. Господи, она уже не помнит, когда в последний раз позволила себе так поозорничать.
Это было так давно.
Алекс поправил очки, но, видимо, и он выпил слишком много шампанского, потому что очки никак не хотели сидеть прямо.
Миа просто идиотка. Только идиотка могла сбежать с женихом другой женщины. Только ненормальная оставила бы Алекса ради вышеупомянутого жениха. И совсем уж психованная не воспользовалась бы для этого свадьбой, общим праздничным настроением и шампанским. Она потерпела поражение, ее гордость уязвлена. И вот теперь она сидит на коленях настоящего рыцаря, готового спасти ее.
Разве она не заслуживает хотя бы одной ночи счастья? Всего одной ночи, чтобы снова обрести веру в себя. Вернуть самоуважение.
Она заглянула в эти глубокие, цвета черного шоколада глаза и провела языком по пересохшим губам. А слабо ей это сделать?
Почему бы и нет, черт побери?
Она провела пальцем по короткой щетине подбородка и спросила:
